Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Бочкова Л.Б.,

судей Мирсаяпова А.И., Рипка А.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании с использования систем видеоконференц-связи гражданское дело N 2-1843/2022 по иску индивидуального предпринимателя Г.А., индивидуального предпринимателя М.Е. к индивидуальному предпринимателю М.В., Ш.А. о взыскании убытков по кассационным жалобам ИП Г.А., ИП М.Е., ИП М.В. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 1 ноября 2024 г.

Заслушав доклад судьи Шестого кассационного суда общей юрисдикции Мирсаяпова А.И., объяснения представителя ИП Г.А., ИП М.Е. - А. по ордеру и доверенности, ИП М.В. и его представителя Х. по доверенности, поддержавших доводы своих кассационных жалоб, представителя Ш.А. - Н. по доверенности, полагавшего жалобу ИП М.В. подлежащей удовлетворению, и возражавшего против удовлетворения жалобы ИП Г.А., ИП М.Е., судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции

первоначально ИП Г.А. и ИП М.Е. обратились в Арбитражный суд Удмуртской Республики с иском к ИП М.В. о взыскании убытков, причиненных в результате пожара, указав, что 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении по адресу: <адрес> (кадастровый, условный номер N), принадлежащем ИП Г.А. и арендуемом ИП М.Е., произошел пожар.

Пожар случился по причине неосторожного обращения с огнем (предположительно резка металла с применением открытого огня) в нежилых помещениях, принадлежащих ответчику, находящихся по тому же адресу и имеющих общую стену с помещениями истцов.

В результате пожара огнем уничтожено имущество ИП М.Е., находящееся в арендуемом ею помещении, а также повреждено имущество, принадлежащее ИП Г.А., в связи с чем у истцов возникло право требовать с ответчика возмещения убытков. Размер убытков определен истцами на основании заключения ООО "Центр Оценки и Экспертизы" и составил для ИП М.Е. - 61 182 060 руб., для ИП Г.А. - 18 826 730 руб., из которых на дату подачи иска с ИП М.В. просили взыскать в пользу ИП М.Е. - 350 000 руб., в пользу ИП Г.А. - 2 000 000 руб.

При рассмотрении дела в Арбитражном суде Удмуртской Республики после уточнения требований ИП М.Е. просила взыскать с ИП М.В. 12 000 000 руб., ИП Г.А. просил взыскать с ИП М.В. 5 000 000 руб.

Определениями Арбитражного суда Удмуртской Республики от 7 ноября 2017 г. и 7 декабря 2017 г. к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Ш.И., ООО "Александрия", Г.З., ООО "Страховая группа "АСКО".

Решением Арбитражного суда Удмуртской Республики от 12 ноября 2018 г. иск удовлетворен частично.

Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20 февраля 2019 г. N 17АП-14221/2018-ГК указанное решение Арбитражного суда Удмуртской Республики оставлено без изменения.

Постановлением Арбитражного суда Уральского округа от 3 июля 2019 г. N 009-2451/19 перечисленные судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение в Арбитражный суд Удмуртской Республики.

При новом рассмотрении определениями Арбитражного суда Удмуртской Республики от 18 июля 2019 г. настоящее дело объединено в одно производство с делом N А71-2565/2019 по иску ИП М.Е. и ИП Г.А. к ИП М.В. о взыскании упущенной выгоды, и с делом N А71-7335/2019 по иску ИП М.Е. и ИП Г.А. к ИП М.В. о взыскании убытков.

Определением Арбитражного суда Удмуртской Республики от 2 сентября 2019 г. к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены М.А. и Г.В.

Определением Арбитражного суда Удмуртской Республики от 1 ноября 2019 г. к участию в деле в качестве соответчика привлечен Ш.А., в связи с чем дело передано в Верховный Суд Удмуртской Республики для направления его в суд общей юрисдикции, к подсудности которого оно отнесено законом.

Определением Верховного Суда Удмуртской Республики от 15 января 2020 г. гражданское дело передано для рассмотрения в Октябрьский районный суд г. Ижевска.

При рассмотрении дела в Октябрьском районном суде г. Ижевска истцы уточнили заявленные требования, указав со ссылкой на статьи 1068 и 210 Гражданского кодекса Российской Федерации, что противоправное поведение ответчика ИП М.В., повлекшее причинение ущерба, заключалось в том, что он, как собственник, не исключил ведение газорезательных работ в принадлежащих ему помещениях.

Ответчик и лица, состоящие с ним в договорных отношениях, знали о проведении газорезательных работ 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, несмотря на это, соответствующие меры безопасности, необходимые и достаточные для проведения подобных работ, не предприняли. На проведение огневых работ М.В. и его работниками не был оформлен наряд-допуск. Ответчик и его работники не удостоверились в том, что производство сварочных работ осуществляется лицом, имеющим документ о специальном сварочном образовании или квалификационное свидетельство повышения квалификации по сварке.

Кроме того, с ведома М.В. и его работников газорезательные работы проводились на общем имуществе здания (сквозные металлические балки, проходящие через стены между помещениями) без согласия других сособственников.

Противоправное поведение ответчика Ш.А., повлекшее причинение ущерба, по мнению истцов, заключалось в том, что он, поручив проведение газорезательных работ по демонтажу металлических конструкций электросварщику М.А., в результате которых и произошел пожар, не принял мер для исключения попадания раскаленных частиц металла в имеющиеся конструкции, в частности, не закрыл отверстия негорючими материалами.

Таким образом, давая поручение провести газорезательные работы, Ш.А. не убедился должным образом в их безопасности.

Истец ИП М.Е., уточнив предъявленные требования, просила солидарно взыскать с ответчиков ИП М.В. и Ш.А. убытки в размере 12 870 184,21 руб., упущенную выгоду в размере 31 334 544,39 руб.

Истец ИП Г.А. просил солидарно взыскать с ответчиков ИП М.В. и Ш.А. убытки в размере 7 021 684,98 руб., упущенную выгоду в размере 13 468 487,02 руб., неполученный арендный доход в размере 300 000 руб., убытки, вызванные невозможностью использовать оставшиеся помещения в сгоревшем здании в размере 581 400 руб., убытки в виде расходов на вывоз мусора после пожара в размере 107 000 руб.

Решением Октябрьского районного суда г. Ижевска от 28 июля 2022 г. исковые требования ИП Г.А., ИП М.Е. к ИП М.В. о взыскании убытков удовлетворены частично.

С ИП М.В. в пользу ИП Г.А. взысканы убытки в размере 6 556 724,98 руб.

С ИП М.В. в пользу ИП М.Е. взысканы убытки в размере 6 435 092,10 руб.

Исковые требования ИП Г.А., ИП М.Е. к ИП М.В. о взыскании упущенной выгоды, неполученного арендного дохода, убытков, вызванных невозможностью использовать имущество, расходов на вывоз мусора оставлены без удовлетворения.

Исковые требования ИП Г.А., ИП М.Е. к Ш.А. о взыскании убытков оставлены без удовлетворения в полном объеме.

Взысканы расходы по оплате экспертизы в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" с ИП М.В. в размере 29 550 руб., с ИП Г.А. в размере 39 508 руб., ИП М.Е. в размере 80 943 руб.

Взысканы расходы по оплате экспертизы в пользу ООО "Независимая экспертиза" с ИП М.В. в размере 19 700 руб., с ИП Г.А. в размере 26 339 руб., ИП М.Е. в размере 53 962 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 13 октября 2023 г. решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 28 июля 2022 г. отменено, по делу принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований ИП Г.А., ИП М.Е. к ИП М.В., Ш.А. о взыскании убытков отказано в полном объеме.

Дополнительным апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 7 декабря 2023 г. с ИП М.Е. в пользу ООО "Независимая экспертиза" взысканы расходы по оплате экспертизы в размере 50 000 руб., в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" взысканы расходы по оплате экспертизы в размере 75 000 руб.

С ИП Г.А. в пользу ООО "Независимая экспертиза" взысканы расходы по оплате экспертизы в размере 50 000 руб., в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" взысканы расходы по оплате экспертизы в размере 75 000 руб.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 13 марта 2024 г. апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 13 октября 2023 г. (с учетом определения от 8 ноября 2023 г.) и дополнительное апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 7 декабря 2023 г. отменены, дело направлено на новое апелляционное рассмотрение в Верховный Суд Удмуртской Республики.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 1 ноября 2024 г. решение суда отменено, принято по делу новое решение, которым исковые требования удовлетворены частично.

Взысканы с ИП М.В. в пользу ИП Г.А. убытки в размере 9 710 495,22 руб., в том числе: убытки в виде рыночной стоимости товара, уничтоженного в результате пожара в размере 9 506 995,22 руб., убытки в виде неполученной арендной платы в размере 150 000 руб., убытки в виде расходов на вывоз мусора после пожара в размере 53 500 руб.

В удовлетворении требования ИП Г.А. к ИП М.В. о взыскании убытков, вызванных невозможностью использования помещений после пожара в размере 581 400 руб. отказано.

Взысканы с ИП М.В. в пользу ИП М.Е. убытки в размере 26 796 377,74 руб.

В удовлетворении исковых требований ИП Г.А., ИП М.Е. к Ш.А. о взыскании убытков отказано в полном объеме.

Взысканы с ИП М.В. в пользу ООО "Независимая экспертиза" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 47 660 руб., в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 71 490 руб.

Взысканы с ИП Г.А. в пользу ООО "Независимая экспертиза" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 13 671,21 руб., в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 20 506,81 руб.

Взысканы с ИП М.Е. в пользу ООО "Независимая экспертиза" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 38 668,79 руб., в пользу Федерального государственного бюджетного учреждения "Судебно-экспертное заключение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" судебные расходы на проведение экспертизы в размере 58 003,19 руб.

В кассационных жалобах заявителями ставится вопрос об отмене постановления суда апелляционной инстанций, как незаконного.

По мнению истцов, у суда апелляционной инстанции отсутствовали основания для вывода о наличии в их поведении грубой неосторожности, а вывод о равной степени вины сторон в причинении ущерба является неверным.

Ответчик, оспаривая выводы суда второй инстанции о взыскании сумм, содержащиеся в мотивировочной части апелляционного определения, полагает, что не является надлежащим адресатом предъявленных требований.

Иные участники процесса по извещению в суд кассационной инстанции не явились, об уважительных причинах неявки не сообщили.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации сочла возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции находит жалобы не подлежащими удовлетворению.

В силу положений статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено данным кодексом (часть 1).

В интересах законности кассационный суд общей юрисдикции вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы, представления. При этом суд не вправе проверять законность судебных постановлений в той части, в которой они не обжалуются, а также законность судебных постановлений, которые не обжалуются (часть 2).

Согласно части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Подобных нарушений по доводам кассационных жалоб не выявлено.

Принимая обжалуемое постановление, суд апелляционной инстанции исходил из того, что 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении по адресу: <адрес> произошел пожар, в результате которого огнем повреждено само помещение, уничтожено находящееся в помещении имущество (оборудование и складированный товар).

Собственником пострадавшего нежилого помещения является истец ИП Г.А. Указанное помещение передано им во временное владение и пользование (в аренду) истцу ИП М.Е. на основании договора аренды от 3 октября 2013 г. NN

По факту пожара 30 мая 2016 г. дознавателем отдела надзорной деятельности и профилактической работы г. Ижевска Управления надзорной деятельности и профилактической работы Главного управления Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий по Удмуртской Республике возбуждено уголовное дело N 07/1147 по признакам преступления, предусмотренного статьей 168 Уголовного кодекса Российской Федерации (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности).

В рамках предварительного расследования техническим заключением от 25 мая 2016 г. N 121, а также заключением пожаротехнической экспертизы N 39 от 31 августа 2016 г., подготовленными экспертами ФГБУ "Судебно-экспертное учреждение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" по Удмуртской Республике, установлено, что очаг пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г., расположен в юго-восточном углу складского помещения по адресу: <адрес>, причиной пожара явилось воспламенение горючих материалов (утеплителя) в зоне установленного очага пожара в результате воздействия раскаленных частиц металла, образованных при резке металлических труб с помощью газорезательного оборудования.

Согласно исследовательской части заключений, эксперты исходили из установленных материалами уголовного дела сведений о том, что в момент пожара М.А. производились огневые работы по резке металлических труб с использованием газорезки.

Трубы проходили из смежного помещения через стену в складское помещение, концы которых располагались в складском помещении за профилированным листом. В результате резки образовавшиеся раскаленные частицы металла, стекая по трубам, могли попасть на утеплитель стен складского помещения, выполненный из горючего пенополистирола и пенополиуретана (т. 7, л.д. 36-38).

Право собственности на указанное нежилое помещение, в котором проводились работы по резке труб, по состоянию на 30 апреля 2016 г. (дату пожара) было зарегистрировано в государственном реестре за ИП М.В.

По договору купли-продажи N 1 от 22 апреля 2016 г. часть помещения в виде выделенной из Литера "В" части нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>, М.В. (продавец) было передано Ш.И. (покупатель) для возведения стены, необходимой для выделения объекта и постановки на кадастровый учет. Регистрация перехода права собственности по данному договору осуществлена 22 декабря 2016 г. (т. 5, л.д. 77-82).

Согласно статье 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (пункт 1).

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (пункт 2).

В соответствии со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (пункт 1).

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (пункт 2).

В пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25) разъяснено, что по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред.

Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

Таким образом, основанием для возложения обязанности возместить ущерб является наличие совокупности обстоятельств: противоправное действие или бездействие, наличие ущерба и причинно-следственная связь между противоправным действием или бездействием и возникновением ущерба.

В соответствии со статьей 210 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не установлено законом или договором.

Из смысла данной нормы следует, что бремя содержания имущества может быть выражено не только в необходимости несения расходов, связанных с обладанием имуществом, но и в обязании субъекта собственности совершать в отношении такого имущества те или иные действия.

Так, несение бремени содержания имущества может предусматривать необходимость совершения действий по обеспечению сохранности имущества; соблюдению прав и законных интересов других граждан, требований пожарной безопасности, санитарно-гигиенических, экологических и иных требований законодательства.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 июня 2002 г. N 14 "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем", следует, что вред, причиненный пожарами личности и имуществу гражданина либо юридического лица, подлежит возмещению по правилам, изложенным в статье 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, в полном объеме лицом, причинившим вред.

При этом необходимо исходить из того, что возмещению подлежит стоимость уничтоженного огнем имущества, расходы по восстановлению или исправлению поврежденного в результате пожара или при его тушении имущества, а также иные вызванные пожаром убытки (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Для взыскания убытков необходимо установить наличие в совокупности следующих обстоятельств: наступление вреда, противоправность поведения ответчика, а также наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями (бездействием) ответчика и наступившими негативными последствиями.

Отсутствие одного из указанных обстоятельств влечет за собой отказ в удовлетворении иска.

В силу абзаца второго части первой статьи 38 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" собственник несет ответственность за нарушение требований пожарной безопасности в соответствии с действующим законодательством.

По смыслу приведенных норм права, бремя содержания собственником имущества предполагает также ответственность собственника за ущерб, причиненный вследствие ненадлежащего содержания этого имущества.

Из приведенных норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что в гражданско-правовых отношениях установлена презумпция вины в причинении вреда, в том числе когда таковая заключается в необеспечении мер пожарной безопасности при содержании своего имущества.

Обязанность доказать отсутствие вины в таком случае должна быть возложена на собственника, не обеспечившего пожарную безопасность своего имущества, вина которого предполагается, пока не доказано обратное.

Отсутствие вины может обосновываться обстоятельствами, не зависящими от собственника имущества и не связанными с нарушением им правил пожарной безопасности, например, возгоранием вследствие стихийного бедствия или злоумышленного поджога третьих лиц.

В последнем случае установление этого лица органами предварительного следствия и наличие обвинительного приговора в отношении его не является обязательным.

Однако в любом случае обязанность доказать эти обстоятельства в силу пункта 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации должна быть возложена на ответчика.

Как следует из материалов дела, государственная регистрация перехода права собственности на нежилое помещение от М.В. к Ш.И. по договору купли-продажи N 1 от 22 апреля 2016 г. осуществлена 22 декабря 2016 г., то есть на момент пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г., ответчик ИП М.В. являлся собственником указанного помещения.

Согласно указанного договора купли-продажи продаваемое помещение не было индивидуализировано, не поставлено на кадастр, перегородки для индивидуализации продаваемого помещения возведены не были, что по договору обязалась сделать Ш.И.

В силу пункта 1 статьи 131, пункта 2 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на недвижимое имущество возникает с момента государственной регистрации права собственности.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 60 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", пунктом 1 статьи 551 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что переход к покупателю права собственности на недвижимое имущество по договору продажи недвижимости подлежит государственной регистрации. Отсутствие государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество к покупателю не является основанием для признания недействительным договора продажи недвижимости, заключенного между этим покупателем и продавцом.

После передачи владения недвижимым имуществом покупателю, но до государственной регистрации права собственности покупатель является законным владельцем этого имущества и имеет право на защиту своего владения на основании статьи 305 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В то же время покупатель не вправе распоряжаться полученным им во владение имуществом, поскольку право собственности на это имущество до момента государственной регистрации сохраняется за продавцом.

В абзаце втором пункта 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 января 2013 г. N 13 "О внесении дополнений в постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. N 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды" указано, что судам следует иметь в виду, что по смыслу названной статьи арендодатель, заключивший договор аренды и принявший на себя обязательство по передаче имущества арендатору во владение и пользование либо только в пользование, должен обладать правом собственности на него в момент передачи имущества арендатору.

С учетом этого договор аренды, заключенный лицом, не обладающим в момент его заключения правом собственности на объект аренды (договор аренды будущей вещи), не является недействительным на основании статей 168 и 608 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Государственная регистрация права в Едином государственном реестре недвижимости является единственным доказательством существования зарегистрированного права.

В пункте 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июля 2011 г. N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем" указано, что согласно положениям статьи 554 Гражданского кодекса Российской Федерации для индивидуализации предмета договора купли-продажи недвижимого имущества достаточно указания в договоре кадастрового номера объекта недвижимости (при его наличии).

Если сторонами заключен договор купли-продажи будущей недвижимой вещи, то индивидуализация предмета договора может быть осуществлена путем указания иных сведений, позволяющих установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю по договору (например, местонахождение возводимой недвижимости, ориентировочная площадь будущего здания или помещения, иные характеристики, свойства недвижимости, определенные, в частности, в соответствии с проектной документацией).

Судам необходимо учитывать, что такие договоры должны предусматривать цену продаваемого имущества, которая может быть установлена за единицу его площади или иным образом (пункт 3 статьи 555 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В случае если в тексте договора купли-продажи недвижимой вещи недостаточно данных для индивидуализации проданного объекта недвижимости, однако они имеются, например, в акте приема-передачи, составленном сторонами во исполнение заключенного ими договора, то такой договор не может быть признан незаключенным.

В связи с изложенным отказ органа по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним в государственной регистрации перехода права собственности на переданное имущество к покупателю со ссылкой на то, что договор купли-продажи не может считаться заключенным, не соответствует закону и может быть признан судом незаконным в порядке, предусмотренном процессуальным кодексом.

В соответствии с положениями абзаца третьего пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июля 2011 г. N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем" право собственности на объекты недвижимости возникает у лиц, заключивших договор купли-продажи будущей недвижимой вещи (включая случаи, когда на такого рода договоры распространяется законодательство об инвестиционной деятельности), по правилам пункта 2 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации, то есть с момента государственной регистрации в ЕГРП этого права за покупателем.

Таким образом, позиция ответчика ИП М.В. о том, что он не может нести ответственность за причиненный истцам ущерб, поскольку на момент пожара не являлся собственником и законным владельцем помещения, в котором произошло возгорание, поскольку оно было передано в законное владение Ш.И., которая, в свою очередь, передала помещение в аренду ООО "Александрия", противоречит вышеуказанному правовому регулированию и является ошибочной.

При этом приобщенный к материалам дела по ходатайству ответчика ИП М.В. в судебном заседании 1 ноября 2024 г. документ, поименованный им как "Приложение к договору купли-продажи N 1 от 22 апреля 2016 г.", представленный в обоснование индивидуализации продаваемого помещения, оценивается как ненадлежащее доказательство, поскольку текст указанного договора не содержит упоминания о наличии такого приложения к договору (т. 5, л.д. 77-78).

Кроме того, согласно расписке о получении документов на государственную регистрацию, такой документ не представлялся заявителями ИП М.В. и Ш.И. в Управление Росреестра по Удмуртской Республике на государственную регистрацию перехода права собственности на нежилое помещение (т. 5, л.д. 74).

Из договора купли-продажи N 1 от 22 апреля 2016 г. следует, что в нем в качестве индивидуальной характеристики объекта купли-продажи указана только площадь части помещения в литере "В", что само по себе не позволяет индивидуализировать передаваемое помещение как место возникновения пожара.

Согласно протоколам допросов, содержащихся в уголовном деле NN 07/1147, 30 апреля 2016 г. третьи лица Г.В. и М.А. подъехали на своем грузовом автомобиле к шлагбауму для заезда на территорию по адресу: <адрес> Они пояснили охраннику на въезде, что прибыли для производства работ по резке труб в помещении склада. Охранник являлся работником ИП М.В. Автомобиль Г.В. и М.А. был допущен на территорию по данному адресу по указанию ответственного по базе - главного энергетика Е.С.И. также являющегося работником ответчика ИП М.В. До того момента как Г.В. и М.А. начали производить работу по резке труб, к ним подошел неизвестный мужчина, который представился ответственным на базе, главным энергетиком (Е.С.В.) и поинтересовался, что они тут планируют делать.

Согласно протокола допроса Е.С.В. в его обязанности входит выдача наряда-допуска на территорию для проведения огневых и сварочных работ. Также он сообщил, что 30 апреля 2016 г. он был ответственным должностным лицом на территории по <адрес>

Таким образом, из материалов дела установлено, что допуск на территорию нежилого помещения для производства работ по резке труб Ш.А. и привлеченным им лицам осуществляли работники ИП М.В.

По настоящему делу причинная связь между возгоранием горючих материалов (утеплителя) в юго-восточном углу складского помещения по адресу: <адрес> принадлежащего на праве собственности ответчику ИП М.В., в результате воздействия раскаленных частиц металла, образованных при резке металлических труб с помощью газорезательного оборудования, и причинением ущерба истцам установлена и по существу под сомнение не ставится.

Из материалов дела следует, что огневые работы по резке металлических труб с использованием газорезки производились М.А. без надлежащего контроля со стороны собственника нежилого помещения, в котором производились указанные работы, ИП М.В.

При этом ответственность за ненадлежащее содержание своего имущества сама по себе не связана с непосредственным присутствием собственника на месте и в момент происшествия.

При таких обстоятельствах ответчик ИП М.В., как собственник нежилого помещения, в котором производились указанные работы, не обеспечивший пожарную безопасность своего имущества, не доказал отсутствие своей вины в возникновении пожара.

Именно бездействие ИП М.В. в виде несоблюдения требований пожарной безопасности при использовании принадлежащего ему на праве собственности помещения для проведения в нем огневых работ по резке металлических труб с использованием газорезки повлекло причинение ущерба истцам.

Таким образом, именно ИП М.В., как собственник нежилого помещения, в котором находился очаг возгорания, которым не доказано отсутствие его вины, должен нести гражданско-правовую ответственность за ущерб, причиненный истцам.

В связи с чем доводы указанного ответчика о том, что гражданско-правовую ответственность за ущерб, причиненный истцам, должны нести иные лица противоречит установленным по делу обстоятельствам и приведенному правовому регулированию.

Предусмотренных законом (статьями 322, 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации) оснований для солидарной ответственности ответчиков ИП М.В. и Ш.А. перед истцами не имеется.

Следовательно, ответчик Ш.А. является ненадлежащим ответчиком по вышеуказанным требованиям истцов, в связи с чем в удовлетворении их исковых требований к указанному ответчику следует отказать в полном объеме.

Кроме того, ответчиком Ш.А. заявлено об истечении срока исковой давности по требованиям истцов к нему.

В соответствии с пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 данного кодекса.

Согласно пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Поскольку пожар произошел 30 апреля 2016 г., постольку исковые требования к ответчику Ш.А., заявленные истцами в арбитражный суд 31 октября 2019 г., поданы с пропуском срока исковой давности, что является самостоятельным основанием для отказа в иске к указанному ответчику.

При определении размера ущерба, подлежащего взысканию с ответчика ИП М.В. судебная коллегия, руководствуясь принципом диспозитивности гражданского процесса, сочла возможным принять во внимание выводы, содержащиеся в экспертном заключении ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г., которое выполнено на основании определения суда о поручении проведения экспертизы, содержит мотивированные выводы, ссылки на нормативную документацию, использованную при производстве экспертизы. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации за дачу заведомо ложного заключения и не заинтересованы в исходе дела.

Согласно экспертному заключению ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г. рыночная (розничная) стоимость товара, принадлежавшего ИП Г.А., поврежденного в результате пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. по адресу: <адрес>, на дату производства экспертизы составляет 19 013 990, 44 руб.

Рыночная (розничная) стоимость товара, принадлежавшего ИП М.Е., поврежденного в результате пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. по адресу: <адрес> на дату производства экспертизы составляет 56 592 755,49 руб.

В соответствии со статьей 1082 Гражданского кодекса Российской Федерации удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд в соответствии с обстоятельствами дела обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причиненные убытки (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 разъяснено, что, применяя статью 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует учитывать, что по общему правилу лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Возмещение убытков в меньшем размере возможно в случаях, предусмотренных законом или договором в пределах, установленных гражданским законодательством.

Как разъяснено в абзаце 2 пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25, размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. По смыслу пункта 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению.

В пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 указано, что при разрешении споров, связанных с возмещением убытков, необходимо иметь в виду, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Если для устранения повреждений имущества истца использовались или будут использованы новые материалы, то за исключением случаев, установленных законом или договором, расходы на такое устранение включаются в состав реального ущерба истца полностью, несмотря на то, что стоимость имущества увеличилась или может увеличиться по сравнению с его стоимостью до повреждения. Размер подлежащего выплате возмещения может быть уменьшен, если ответчиком будет доказано или из обстоятельств дела следует с очевидностью, что существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества.

Согласно пункту 3 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, - в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств дела, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

В силу пункта 5 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. Суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

Восстановление нарушенного права истцов путем приобретения аналогов уничтоженного имущества приведет к значительному увеличению размера ущерба, в связи с чем, наиболее обоснованным способом восстановления нарушенного права будет являться приобретение аналогов уничтоженного имущества по рыночным ценам, а поскольку ущерб ответчиком на момент рассмотрения дела по существу не возмещен, приобретать аналоги уничтоженного имущества истцы будут вынуждены по действующим ценам, поэтому определение размера ущерба на дату производства судебной экспертизы будет более достоверным и в большей степени будет соответствовать принципу полного возмещения убытков.

В связи с чем судебная коллегия пришла к выводу, что размер ущерба должен быть определен на дату производства судебной экспертизы, так как по смыслу статьи 15 и статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации возмещение ущерба потерпевшему предполагает восстановление его имущественного положения в полном объеме до причинения вреда.

Таким образом, как указал суд апелляционной инстанции, рыночная (розничная) стоимость товара, принадлежавшего ИП Г.А., поврежденного в результате пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. по адресу: <адрес>, в размере 19 013 990, 44 руб. установлена с разумной степенью достоверности.

Аналогично, рыночная (розничная) стоимость товара, принадлежавшего ИП М.Е., поврежденного в результате пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. по названному адресу, в размере 56 592 755,49 руб. также установлена с разумной степенью достоверности.

Доводы ответчика о том, что стоимость товара, уничтоженного пожаром, не может подтверждаться инвентаризационными описями, поскольку они не подтверждают факт нахождения конкретного имущества в сгоревших помещениях в день возгорания, суд апелляционной инстанции отклонил ввиду следующего.

В обоснование размера ущерба истцом ИП М.Е. в материалы дела представлены следующие документы: товарные накладные, товарные чеки на 118 листах; приказ о проведении инвентаризации N 18 от 4 апреля 2016 г., приказ о проведении инвентаризации N 19 от 4 мая 2016 г., товарный отчет N 4 от 4 мая 2016 г., списание товаров N 15 от 4 мая 2016 г., инвентаризационная опись N 26 от 4 мая 2016 г., инвентаризационная опись N 27 от 4 мая 2016 г., оборотно-сальдовая ведомость по сч.41.01.

В обоснование размера ущерба истцом ИП Г.А. в материалы дела представлены следующие документы: товарные накладные, товарные чеки на 184 листах, приказ о проведении инвентаризации N 1 от 4 апреля 2016 г., приказ о проведении инвентаризации N 2 от 4 мая 2016 г., товарный отчет N 5 от 4 мая 2016 г., списание товаров N 2 от 4 мая 2016 г., инвентаризационная опись N 1 от 4 апреля 2016 г., инвентаризационная опись N 2 от 4 мая 2016 г., оборотно-сальдовая ведомость по сч.41.01.

Все указанные документы были исследованы экспертами ООО "Независимая экспертиза" при проведении судебной экспертизы.

Согласно части 1 статьи 85 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации эксперт обязан принять к производству порученную ему судом экспертизу и провести полное исследование представленных материалов и документов; дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам и направить его в суд, назначивший экспертизу; явиться по вызову суда для личного участия в судебном заседании и ответить на вопросы, связанные с проведенным исследованием и данным им заключением.

В случае, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, эксперт обязан направить в суд, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение.

Часть 3 статьи 85 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает, что эксперт, поскольку это необходимо для дачи заключения, имеет право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы; просить суд о предоставлении ему дополнительных материалов и документов для исследования; задавать в судебном заседании вопросы лицам, участвующим в деле, и свидетелям; ходатайствовать о привлечении к проведению экспертизы других экспертов.

В силу части 2 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. В случае, если эксперт при проведении экспертизы установит имеющие значение для рассмотрения и разрешения дела обстоятельства, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, он вправе включить выводы об этих обстоятельствах в свое заключение.

О том, что поставленные судом вопросы выходят за пределы специальных знаний экспертов либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, эксперты ООО "Независимая экспертиза" в суд, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение не направляли.

Вопреки позиции ответчика, с учетом приведенных выше разъяснений, содержащихся в абзаце 2 пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25, указанные документы могут быть использованы судом при определении размера убытков, во взыскании которых суд не может отказать только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности.

Определениями судебной коллегии от 4 мая 2023 г. и от 31 мая 2023 г. было распределено бремя доказывания по делу, согласно которому ответчику было предложено представить, в том числе, доказательства, подтверждающие, что существует иной более разумный способ установления размера ущерба.

Между тем, вопреки требованиям статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ответчиком таких доказательств в материалы дела представлено не было.

Представленное ответчиком в качестве рецензии на экспертное заключение ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г., выполненное по заказу ответчика заключение специалиста ООО "Центр оценки и консалтинга "АММАКС" N 01.03/22 от 18 марта 2022 г. (далее - рецензия) не опровергает выводы экспертного заключения ООО "Независимая экспертиза", по существу представляет собой субъективное мнение выполнившего его специалиста. Из содержания указанной рецензии следует, что специалист, составивший ее, не исследовал материалы настоящего гражданского дела, ограничившись исследованием копии экспертного заключения ООО "Независимая экспертиза", представленного ему ответчиком по собственной инициативе.

Так, в соответствии со статьей 2 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" (далее - Закон о государственной судебно-экспертной деятельности) задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла.

В силу статьи 7 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями.

Согласно статье 8 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме.

Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.

Таким образом, только эксперту, как лицу, обладающему специальными знаниями, при проведении экспертизы, исходя из содержания поставленных на его разрешение вопросов, принадлежит право определять какая именно нормативная документация и специальная литература подлежат применению для разрешения поставленных вопросов.

Экспертное заключение ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г. основано на материалах дела и результатах проведенных исследований, составлено в соответствии с положениями действующих нормативных актов и специальной литературы (указанных в заключении), результаты исследования мотивированы ссылками на них.

Анализ перечисленных в рецензии субъективных замечаний выполнившего ее специалиста о нарушениях, допущенных экспертами ООО "Независимая экспертиза" при проведении судебной экспертизы, не позволяет сделать однозначный вывод о существенном характере перечисленных специалистом нарушений.

Приказом Минэкономразвития России от 1 июня 2015 г. N 328 утвержден Федеральный стандарт оценки "Оценка стоимости машин и оборудования (ФСО N 10)" (далее - ФСО N 10).

Пунктом 10 ФСО N 10 предусмотрено, что для оценки стоимости машин и оборудования оценщик исследует рынок в тех его сегментах, в которых может быть реализована наиболее значимая по стоимости часть оцениваемых машин и единиц оборудования. Исследуются сегменты как первичного, так и вторичного рынка, если для объекта оценки эти виды рынка существуют.

Согласно экспертному заключению ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г. указанный выше стандарт был применен экспертами при проведении судебной экспертизы.

В связи с чем, содержащийся в рецензии субъективный анализ ее автором проведенных судебными экспертами исследований и их выводов применительно к материалам дела не может быть принят во внимание.

Таким образом, представленная ответчиком рецензия не является достоверным доказательством по делу, а потому не принимается во внимание.

Следовательно, доводы ответчика, представляющие собой цитирование рецензии, не могут быть признаны заслуживающими внимания как несостоятельные.

При этом ходатайство о назначении по делу повторной либо дополнительной судебной бухгалтерской экспертизы для установления иного размера убытков истцов от пожара, в том числе, исходя из выяснения реальности хозяйственных отношений истцов с контрагентами до даты пожара, в том числе с учетом полученных от контрагентов истцов сведений о ведении истцами расчетных операций в безналичной форме с контрагентами, сторона ответчика не заявляла.

Довод ответчика о том, что с разумной степенью достоверности размер убытков истцов может быть определен лишь оригиналами товарных накладных ИП С. N 33Н от 15 октября 2015 г. (поставка товара в адрес ИП Г.А. на <адрес>) на сумму 219 075,06 руб. и N 34Н от 15 октября 2015 г. (поставка товара в адрес ИП М.Е. на <адрес>) на сумму 1 384 750,09 руб., не может быть принят во внимание, поскольку указанные первичные документы сами по себе подтверждают факт совершения конкретных хозяйственных операций между истцами и их контрагентом ИП С. в указанную в них дату, не опровергая при этом выводов экспертного заключения ООО "Независимая экспертиза" N 589-21 от 3 сентября 2021 г. об общем размере убытков истцов от пожара, установленном с разумной степенью достоверности. При этом указанные первичные документы, наряду с иными вышеуказанными документами, были исследованы экспертами ООО "Независимая экспертиза" при проведении судебной бухгалтерской экспертизы.

Из материалов дела следует, что 30 декабря 2015 г. между ООО "Страховая группа "АСКО" (страховщик) и ИП М.Е. (страхователь) заключен договор страхования имущества от огня и других опасностей N 05.03-21/091/12-15, согласно пункту 2.2 которого предметом страхования являются товарно-материальные ценности - пиротехнические изделия. Согласно приложению N 1 к указанному договору страховая сумма в отношении пиротехнических изделий, находящихся в нежилом помещении по адресу: <адрес>, составляет 3 000 000 руб. (т. 5, л.д. 16-20).

2 мая 2017 г. страховая выплата в размере 3 000 000 руб. ООО "Страховая группа "АСКО" была перечислена ИП М.Е., что подтверждается платежным поручением N N (т. 6, л.д. 14).

При таких обстоятельствах размер материального ущерба в виде стоимости товара, принадлежавшего ИП М.Е., поврежденного в результате пожара, составит 53 592 755, 49 руб. (56 592 755,49 руб. - 3 000 000 руб.).

Оснований уменьшать размер материального ущерба в виде стоимости товара, принадлежавшего ИП Г.А., поврежденного в результате пожара - 19 013 990, 44 руб. на размер страхового возмещения по договору страхования имущества от огня и других опасностей N 05.03-21/090/12-15 от 30 декабря 2015 г., заключенного между ООО "Страховая группа "АСКО" (страховщик) и ИП Г.А. (страхователь) не имеется, поскольку поврежденный товар предметом страхования по указанному договору не являлся.

Истец ИП Г.А. просит взыскать с ответчика убытки в виде неполученного арендного дохода по договору аренды, заключенному с ИП М.Е., за период с 1 мая 2016 г. по 31 октября 2018 г. в размере 300 000 руб. (10 000 руб./арендная плата в месяц/ х 30 месяцев).

В пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 разъяснено, что по смыслу статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, упущенной выгодой является неполученный доход, на который увеличилась бы имущественная масса лица, право которого нарушено, если бы нарушения не было.

Поскольку упущенная выгода представляет собой неполученный доход, при разрешении споров, связанных с ее возмещением, следует принимать во внимание, что ее расчет, представленный истцом, как правило, является приблизительным и носит вероятностный характер. Это обстоятельство само по себе не может служить основанием для отказа в иске.

Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При рассмотрении дел о возмещении убытков следует иметь в виду, что положение пункта 4 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые стороной для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления, не означает, что в состав подлежащих возмещению убытков могут входить только расходы на осуществление таких мер и приготовлений.

Иными словами, размер упущенной выгоды определяется с учетом реальности получения дохода при обычных условиях гражданского оборота, мер, предпринятых потерпевшим для ее получения, сделанных с этой целью приготовлений, а также разумных затрат, которые мог понести участник оборота, если бы другой участник гражданского оборота действовал в соответствии с законом.

Из материалов дела следует, что 3 октября 2013 г. между ИП Г.А. (арендодатель) и ИП М.Е. (арендатор) был заключен договор аренды NN, согласно пункту 1.1 которого арендодатель предоставляет, а арендатор принимает во временное владение и пользование часть нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>. Срок аренды установлен с 3 октября 2013 г. по 2 сентября 2014 г. (пункт 2.1 договора). Арендная плата за помещение составляет 10 000 руб. (пункт 3.1 договора) (т. 1, л.д. 18-20). Арендуемая часть помещения была передана арендодателем арендатору по акту приема-передачи от 3 октября 2013 г. (т. 1, л.д. 21). В последующем, дополнительными соглашениями от 2 сентября 2014 г. и от 2 августа 2015 г. срок аренды был продлен, соответственно, с 3 сентября 2014 г. по 2 августа 2015 г. и с 3 августа 2015 г. по 2 июля 2016 г. (т. 1, л.д. 22-23).

Таким образом, из материалов дела следует, что по состоянию на дату пожара ИП Г.А. сдавал в аренду ИП М.Е. часть нежилых помещений по указанному адресу, ежегодно продлевая срок аренды дополнительными соглашениями.

Сведений о том, что при условии, если бы пожар 30 апреля 2016 г. не произошел, то на период с 1 мая 2016 г. по 31 октября 2018 г. ИП Г.А. не сдавал бы в аренду ИП М.Е. часть нежилых помещений по указанному адресу, материалы дела не содержат.

Следовательно, упущенной выгодой ИП Г.А. является неполученный доход от ИП М.Е. по договору аренды, на который увеличилась бы имущественная масса ИП Г.А., право которого нарушено, если бы нарушения не было.

Таким образом, требование ИП Г.А. о взыскании с ответчика убытков в виде неполученного арендного дохода по договору аренды, заключенному с ИП М.Е., за период с 1 мая 2016 г. по 31 октября 2018 г. в размере 300 000 руб. является обоснованным.

Также истец ИП Г.А. просит взыскать с ответчика убытки в виде неполученного арендного дохода, вызванные невозможностью использования иных помещений в сгоревшем здании за период с 1 мая 2016 г. по 31 октября 2018 г. в размере 581 400 руб. (19 380 руб. х 30 месяцев).

В пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" разъяснено, что при определении размера упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления (пункт 4 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В то же время в обоснование размера упущенной выгоды кредитор вправе представлять не только доказательства принятия мер и приготовлений для ее получения, но и любые другие доказательства возможности ее извлечения.

Например, если заказчик предъявил иск к подрядчику о возмещении убытков, причиненных ненадлежащим исполнением договора подряда по ремонту здания магазина, ссылаясь на то, что в результате выполнения работ с недостатками он не смог осуществлять свою обычную деятельность по розничной продаже товаров, то расчет упущенной выгоды может производиться на основе данных о прибыли истца за аналогичный период времени до нарушения ответчиком обязательства и/или после того, как это нарушение было прекращено.

Должник не лишен права представить доказательства того, что упущенная выгода не была бы получена кредитором.

Поскольку ИП Г.А. в материалы дела не представлено доказательств принятия мер и приготовлений для получения от иных лиц арендной платы за предоставление им в аренду части помещений площадью 96,9 кв. м, а также других доказательств возможности ее извлечения, постольку указанное требование является необоснованным и удовлетворению не подлежит.

Кроме того, истец ИП Г.А. просит взыскать с ответчика убытки в виде фактически понесенных расходов на вывоз мусора после пожара (сгоревшего товара) в размере 107 000 руб.

Из материалов дела следует, что 3 августа 2016 г. между ООО "Спецавтохозяйство" (исполнитель) и ИП Г.А. (заказчик) был заключен договор N 112А на оказание услуг, согласно пункту 1.1 которого исполнитель обязуется оказывать услуги, указанные в приложении N 1 к договору, в соответствии с заявками заказчика, а заказчик обязуется оплачивать данные услуги в соответствии с порядком и сроками, установленными настоящим договором (т. 46, л.д. 80-82). Аналогичный договор между ООО "Спецавтохозяйство" (исполнитель) и ИП Г.А. (заказчик) был заключен 3 июля 2017 г. (т. 46, л.д. 77-79).

Согласно актам N 1716 от 10 сентября 2016 г., N 2766 от 30 ноября 2016 г., N 1353 от 31 августа 2017 г., N 1634 от 30 сентября 2017 г. ООО "Спецавтохозяйство" оказало ИП Г.А. услуги по сбору, вывозу отходов по вышеуказанным договорам, соответственно, за сентябрь 2016 г. на сумму 10 750 руб., за ноябрь 2016 г. на сумму 10 750 руб., за август 2017 г. на сумму 60 000 руб., за сентябрь 2017 г. на сумму 25 500 руб. (т. 46, л.д. 83-86).

Факт оплаты услуг ООО "Спецавтохозяйство" ИП Г.А. в общем размере 107 000 руб. подтверждается платежными поручениями NN от 9 сентября 2016 г. на сумму 10 750 руб., NN от 21 ноября 2016 г. на сумму 10 750 руб., NN от 4 июля 2017 г. на сумму 20 000 руб., NN от 12 июля 2017 г. на сумму 20 000 руб., NN от 13 сентября 2017 г. на сумму 20 000 руб., NN от 18 мая 2018 г. на сумму 25 500 руб. (т. 46, л.д. 88-93).

Из справки ООО "Спецавтохозяйство" N 1993 от 25 апреля 2019 г. следует, что в рамках заключенного договора NN от 3 августа 2016 г. и от 3 июля 2017 г. ООО "Спецавтохозяйство" оказало ИП Г.А. услуги по вывозу и захоронению отходов, а именно вывоз сгоревшего имущества с адреса: <адрес> (т. 46, л.д. 87).

Поскольку указанные расходы ИП Г.А. на вывоз сгоревшего имущества с указанного адреса являлись необходимыми для устранения последствий пожара, произошедшего по вине ответчика ИП М.В., постольку требование истца о взыскании с ответчика указанных убытков является обоснованным.

Вместе с тем, исследуя довод ответчика о наличии в действиях истцов грубой неосторожности, суд второй инстанции признал его заслуживающим внимания.

Как отразил суд апелляционной инстанции, из материалов дела следует, что на момент пожара в нежилом помещении, расположенном по адресу: <адрес> принадлежащем Г.А., часть которого находилась в аренде у ИП М.Е., складировались пиротехнические изделия.

В силу пункта 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации размер возмещения причиненного вреда может быть уменьшен, если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда.

Определением суда от 20 сентября 2021 г. по ходатайству сторон по делу была назначена судебная пожарно-техническая экспертиза, проведение которой поручено Федеральному государственному бюджетному учреждению "Судебно-экспертное учреждение федеральной противопожарной службы "Испытательная пожарная лаборатория" по Удмуртской Республике"

Согласно экспертному заключению ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по УР N 15 от 8 февраля 2022 г. (т. 54, л.д. 105-121):

Ответ на вопрос N 1. Нарушения требований пожарной безопасности под номером 03/35/1/2, 03/35/1/3, отраженные в Предписании N 03/35/1/1-4 от 11 мая 2016 г. об устранении нарушений требований пожарной безопасности на объектах защиты и по предотвращению угрозы возникновения пожара, выданном Главным управлением Министерства РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий по Удмуртской Республике в адрес ИП М.Е., повлияли па распространение пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N, расположенном по адресу: <адрес>, принадлежащем на праве собственности Г.А.

При условии установки в помещении склада пиротехнических изделий дымовых пожарных извещателей, нарушение требований пожарной безопасности под номером 03/35/1/4 (часть 7 статья 83 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ) повлияли на распространение пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N, расположенном по адресу: <адрес>, принадлежащем на праве собственности Г.А.

Ответ на вопрос N 3. Нарушения требований пожарной безопасности под номером 03/35/1/2, 03/35/1/3, отраженные в Предписании N 03/35/1/1-4 от 11 мая 2016 г. об устранении нарушений требований пожарной безопасности на объектах защиты и по предотвращению угрозы возникновения пожара, выданном Главным управлением Министерства РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий по Удмуртской Республике в адрес ИП М.Е., состоят в прямой причинно-следственной связи с распространением пожара произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N, расположенном по адресу: <адрес>

При условии установки в помещении склада пиротехнических изделий дымовых пожарных извещателей, нарушение требований пожарной безопасности под номером 03/35/1/4 отраженное в Предписании N 03/35/1/1-4 от 11 мая 2016 г. состоят в прямой причинно-следственной связи с распространением пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N расположенном по адресу: <адрес>

Также экспертом дополнительно установлено, что нарушения требований подпункта "ж" пункта 7 "Требований пожарной безопасности при распространении и использовании пиротехнических изделий" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 22 декабря 2009 г. N 1052 [6]) находятся в прямой причинно-следственной связи с распространением пожара, пунктов 22, 419, 420 "Правил противопожарного режима в Российской Федерации" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 25 апреля 2012 г. N 390 [4], в редакции 6 апреля 2016 г.) находятся в прямой причинно-следственной связи с возникновением пожара, пункта 437 "Правил противопожарного режима в Российской Федерации" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 25 апреля 2012 г. N 390 [4], в редакции 6 апреля 2016 г.) находятся в опосредованной причинно-следственной связи с возникновением пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N, расположенном по адресу: <адрес>

Ответ на вопрос N 4. Нежилое помещение, общей площадью 424,4 кв. м, этаж 1, номера на поэтажном плане 8-11, по адресу: <адрес> кадастровый номер N, используемое для хранения, складирования и продажи ИП Г.А., ИП М.Е. пиротехнических изделий, промышленных товаров, требованиям пожарной безопасности на дату пожара - 30 апреля 2016 г., не соответствовало требованиям части 7 статьи 83, статьи 86, части 1 и 6 статьи 88, части 4 статьи 137 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ, пунктам 22, 61, 419, 420, 437 "Правил противопожарного режима в Российской Федерации" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 25 апреля 2012 г. N 390 [4], в редакции 6 апреля 2016 г.), подпункт "в" пункта 7 "Требований пожарной безопасности при распространении и использовании пиротехнических изделий" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 22 декабря 2009 г. N 1052 [6]).

При условии установки в помещении склада пиротехнических изделий дымовых пожарных извещателей, усматривается нарушение требований части 7 статьи 83 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ [3].

Ответ на вопрос N 5. Согласно части 1 статьи 1 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ и статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ требования пожарной безопасности направлены на обеспечение защиты жизни, здоровья, имущества граждан и юридических лиц, государственного и муниципального имущества от пожаров и нарушение данных требований не может явиться непосредственной причиной пожара.

Нарушение требования подпункта "ж" пункта 7 "Требований пожарной безопасности при распространении и использовании пиротехнических изделий" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 22 декабря 2009 г. N 1052) явилось причиной распространения пожара в административные помещения, подпункта "в" пункта 7 "Требований пожарной безопасности при распространении и использовании пиротехнических изделий" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 22 декабря 2009 г. N 1052 [6]) явилось причиной распространения пожара на иные товары хранящиеся с пиротехническими изделиями в результате пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, общей площадью 424,4 кв. м, этаж 1, номера на поэтажном плане 8-11, по адресу: <адрес>, кадастровый номер N, используемом для хранения, складирования и продажи ИП Г.А., ИП М.Е. пиротехнических изделий, промышленных товаров.

Ответ на вопрос N 6. Нарушений требований пожарной безопасности в нежилом помещении общей площадью 424,4 кв. м, этаж 1, номера на поэтажном плане 8-11, по адресу: <адрес>, кадастровый номер N, не допускающих размещение складов, точек оптовой и розничной торговли, бытовыми, промышленными товарами, а так же складирования пиротехнических изделий экспертом не усматривается.

На основании подпункта "б" пункта 115 "Правил противопожарного режима в Российской Федерации" (утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 25 апреля 2012 г. N 390 [4], в редакции 6 апреля 2016 г.) торговля пиротехническими изделиями в зданиях, не являющихся зданиями класса функциональной пожарной опасности ФЗ.1 до 28 декабря 2015 г. не допускается.

Поскольку, как установлено экспертным заключением ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по УР N 15 от 8 февраля 2022 г., вышеуказанные нарушения требований пожарной безопасности состоят в прямой причинно-следственной связи с распространением пожара, произошедшего 30 апреля 2016 г. в нежилом помещении, имеющем кадастровый (условный) номер N, расположенном по адресу: <адрес>, судебная коллегия пришла к выводу о наличии прямой причинно-следственной связи между нарушением истцами указанных выше противопожарных норм и возникшими у истцов убытками.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к мнению о наличии в действиях истцов грубой неосторожности, поскольку в причинении ущерба помимо вины ответчика также имеется вина истцов, выразившаяся в нарушении вышеуказанных противопожарных правил, и наличии причинно-следственной связи между этими нарушениями и причиненными истцам убытками, в связи с чем размер взыскиваемой суммы должен быть определен, исходя из наличия вины обеих сторон, которую судебная коллегия определила в равных долях, то есть по 50% у каждого из истцов и 50% у ответчика.

Следовательно, по мнению суда апелляционной инстанции, с ответчика ИП М.В. в пользу истца ИП Г.А. подлежат взысканию убытки в общем размере 9 710 495,22 руб., в том числе: убытки в виде рыночной стоимости товара, уничтоженного в результате пожара в размере 9 506 995,22 руб. (19 013 990,44 руб. х 50%), убытки в виде неполученной арендной платы в размере 150 000 руб. (300 000 руб. х 50%), убытки в виде расходов на вывоз мусора после пожара в размере 53 500 руб. (107 000 руб. х 50%).

С ответчика ИП М.В. в пользу истца ИП М.Е. подлежат взысканию убытки в общем размере 26 796 377,74 руб. (53 592 755, 49 руб. х 50%).

Довод ответчика об отсутствии у истцов права требовать с ответчика возмещения убытков в связи с заключением между ИП М.Е. и Г.З., а также между ИП Г.А. и Г.З. договоров об уступке права требования от 15 июля 2019 г. и от 19 марта 2019 г. не принят во внимание, поскольку истцами в материалы дела представлены соглашения от 1 августа 2020 г. о расторжении истцами и Г.З. указанных договоров.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции не усматривает оснований для отмены обжалуемого судебного постановления с учетом доводов кассационных жалоб.

Мотивы, по которым указанный суд пришел к данным выводам, подробно изложены в апелляционном определении.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции считает выводы суда апелляционной инстанции основанными на правильном толковании положений приведенного законодательства. При этом судом апелляционной инстанции дана оценка обстоятельствам дела в соответствии с требованиями статей 67 и 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы кассационных жалоб о несогласии с указанными выводами сводятся к переоценке доказательств по делу и установлению иных обстоятельств, чем те, которые были установлены судом, рассмотревшим данное дело в апелляционном порядке, однако решение вопроса исследования и оценки доказательств, а также обстоятельств дела отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 196, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), поэтому связанные с этим доводы жалоб не могут служить основанием для отмены судебного постановлений в кассационном порядке.

Правом дать иную оценку собранным по делу доказательствам, а также обстоятельствам, на которые заявители ссылаются в кассационных жалобах в обоснование своей позиции, суд кассационной инстанции не наделен в силу императивного запрета, содержащегося в части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Выраженное в кассационных жалобах несогласие с действиями суда второй инстанции по сбору и оценке доказательств, не свидетельствует о нарушении этим судом норм процессуального права, так как согласно положениям статей 56, 59, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд самостоятельно определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Из приведенных положений процессуального закона в их взаимосвязи следует, что производство в кассационном суде общей юрисдикции предназначено для исправления нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и (или) апелляционной инстанций в ходе предшествующего разбирательства дела, которые привели к неправильному разрешению дела и принятию неправильных судебных постановлений.

Судом апелляционной инстанции не допущено таких нарушений норм права, ссылка на которые имеется в кассационных жалобах, приведших к вынесению неправильного по существу решения и являющихся основанием для отмены апелляционного определения.

Доводы кассационных жалоб заявлены в силу неправильного толкования норм материального права, сводятся к изложению обстоятельств дела, не опровергают выводов суда апелляционной инстанции, фактически являются позицией авторов жалоб, которой дана надлежащая правовая оценка, а потому не могут рассматриваться в качестве повода для их удовлетворения.

Оснований для иных выводов у судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции не имеется.

Ввиду того, что дело рассматривается в пределах доводов кассационных жалоб, основания для проверки законности постановления суда апелляционной инстанции в полном объеме отсутствуют.

С учетом изложенного апелляционное определение подлежит оставлению без изменения, а кассационные жалобы - отклонению.

Руководствуясь статьями 379.5, 379.6, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 1 ноября 2024 г. оставить без изменения, кассационные жалобы ИП Г.А., ИП М.Е., ИП М.В. - без удовлетворения.

Мотивированное определение изготовлено 23 мая 2025 г.