Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики в составе председательствующего судьи Карлинова С.В., судей Карачкиной Ю.Г. и Степановой Э.А.

при секретаре Я.

рассмотрела в открытом судебном заседании в помещении Верховного Суда Чувашской Республики гражданское дело по иску Г.С., Д. и Г.К. к Г.Р. о возмещении имущественного ущерба, причиненного пожаром, и компенсации морального вреда, поступившее по апелляционной жалобе ответчика на решение Козловского районного суда Чувашской Республики от 3 июня 2022 года.

Заслушав доклад судьи Карачкиной Ю.Г., судебная коллегия

обратившись в суд с иском к Г.Р., Г.С., Д. и Г.К. указали, что Г.С. и его дочери Д. на праве общей долевой собственности (по 1/2 доле каждому) принадлежит жилой дом с надворными постройками <адрес>, которые не были застрахованы и были повреждены в результате пожара, произошедшего 6 декабря 2021 года, когда сгорели баня, дровяник, поврежден жилой дом, уничтожена кровля дома, частично уничтожены надворные постройки, тушение пожара было завершено только через 2 часа; в момент пожара в доме находилась мать и бабушка истцов Г.К., которая не способна самостоятельно передвигаться, она была спасена сотрудниками МЧС и в результате отравления угарным газом пережила стресс и претерпела морально-психологические страдания, а истцам Г.С. и Д. были причинены страдания от осознания возможной утраты близкого родственника и невозможности восстановить потерянное; заключением пожарно-технической экспертизы установлено, что возгорание началось со строений, расположенных на соседнем участке, принадлежащем ответчику Г.Р.; согласно заключению ООО <данные изъяты> рыночная стоимость права требования возмещения ущерба восстановительного ремонта их движимого и недвижимого имущества по состоянию на 6 декабря 2021 года составляет 2 427 898 руб., за проведение оценки было уплачено 58000 рублей.

В итоге просили взыскать с Г.Р. в пользу Г.С. и Д. в счет возмещения материального ущерба 2 427898 руб. (по 1/2 доле от указанной суммы в пользу каждого) и по 5000 руб. в счет компенсации морального вреда, в пользу Г.С. также взыскать расходы на оценку ущерба в размере 58000 руб. и расходы на уплату госпошлины в размере 20939,49 руб., а в пользу Г.К. - компенсацию морального вреда в размере 150 000 рублей.

В суде первой инстанции истец Д. и ее представитель Т. иск поддержали, истец пояснила, что домовладение <адрес> принадлежит ей и ее отцу Г.С., в доме, кроме них, также постоянно проживала ее бабушка Г.К., которая в день пожара из-за отравления угарным газом была госпитализирована в больницу, в настоящее время утратила нормальный сон, мучается ночными кошмарами; в результате пожара возможность проживания в доме утрачена, и они вынуждены проживать в <данные изъяты> квартире матери, поскольку восстановление хозяйства требует значительных материальных затрат; она испытала глубокое потрясение от того, что лишилась возможности проживать в жилом доме и от переживаний за здоровье близкого ей человека - бабушки Г.К.; истцы Г.С. и Г.К. в суд не явились, в предварительных судебных истец Г.С. пояснял, что о пожаре узнал, когда возвращался домой из <данные изъяты>, в доме в тот день находилась его мать Г.К., которая в свои <данные изъяты> лет является инвалидом <данные изъяты> группы по зрению и не может самостоятельно передвигаться, в день пожара Г.К. была доставлена в больницу, и ее самочувствие после случившегося ухудшилось, из-за переживаний за жизнь близкого родственника и утраты жилья он испытал глубокие нравственные страдания; ответчик Г.Р. и ее представитель К. иск не признали, не согласились с тем, что пожар в хозяйстве истцов возник по вине ответчика, выразили мнение, что проверка по факту пожара, результаты которой послужили основанием для обращения в суд, проведена поверхностно, без выяснения значимых обстоятельств, место пожара осмотрено формально, а эксперт, составивший заключение пожарно-технической экспертизы, иные версии возникновения пожара обоснованно не исключил; прокурор Ахмадуллина Л.М. дала заключение об обоснованности иска Г.К. и его удовлетворении с учетом требований разумности и справедливости.

Решением Козловского районного суда Чувашской Республики от 3 июня 2022 года с Г.Р. взыскано в пользу Г.С. и Д. в счет возмещения имущественного вреда, причиненного пожаром, по 1 213949 руб., в счет возмещения морального вреда по 5000 руб., в пользу Г.С. также расходы на оплату услуг эксперта ООО "Оценка-Гарант" в размере 58000 руб. и расходы на оплату госпошлины в размере 20939,49 руб., в пользу Г.К. в счет возмещения морального вреда 30 000 рублей.

В апелляционной жалобе Г.Р. просит об отмене решения и принятии нового; указывает, что заключение пожарно-технической экспертизы от 23.12.2021 дано только по результатам осмотра ее (ответчика) бани, а не домовладения истцов, после отмены прокурором по ее жалобе постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 30.12.2021 дополнительного осмотра места пожара произведено не было, эксперт на место пожара не выезжал, вещественные объекты эксперту на исследование представлены не были, выводы в экспертном заключении от 07.04.2022 основаны на необъективном, проведенном 6 декабря 2021 года, осмотре места пожара в принадлежащем ей дровянике, когда осмотр сараев в домовладении истцов не осуществлялся, в том числе на предмет состояния и особенностей устройства электросети в них и ее эксплуатации в предшествующий пожару период, очаг (место возникновения пожара) установлен экспертом лишь на основании протокола осмотра принадлежащих ей бани с предбанником и дровяником, при этом план-схемы N 1 и 2, где указан якобы очаг пожара, не соответствуют фактическому расположению строений; в заключении эксперта указано, что кровля ее бани имела термические повреждения в виде частичного уничтожения деревянной обрешетки, внутри бани термические повреждения отсутствовали, к задней части дровяника вплотную пристроен сарай, который имеет термические повреждения в виде частичного уничтожения по всей площади сарая, кровля уничтожена полностью, из чего можно предположить, что очаговая зона пожара располагалась в хозяйственных постройках истцов, так как кровля их сарая уничтожена полностью; судом не приняты во внимание свидетельские показания очевидца пожара ФИО, который показал, что изначально густой дым с его огорода был виден из-под крыши сарая истцов, а не ее бани, пояснения супруги истца ФИО1, данные в ходе проведения проверки по факту пожара, о том, что в сарае истцов недавно проводили электричество, пояснения пожарного ФИО2 о том, что в чердачном пространстве надворных построек дома <адрес> стояла 200-литровая бочка, которая мешала тушению пожара, при ее опрокидывании из нее вывалились канистры с неизвестной жидкостью, очевидца ФИО3 в объяснениях от 09.12.2021 о том, что "густой дым видел между постройками бани, где находился дровяник и вплотную пристроенный сарай семьи Г-вых", а положены в основу решения показания свидетелей ФИО4 и ФИО5, которые не были очевидцами возникновения пожара, а прибыли позже, у Г-вых им никто не открыл и у них установлен высокий металлический забор, единственное место, откуда можно было разглядеть место пожара, это со стороны ее дома, но от ее ворот определить очаг пожара не представляется возможным, поскольку строения истцов находятся прямо позади ее бани, ее жилой дом и баня практически полностью закрывают хозяйственные постройки истцов; вывод эксперта в заключении от 07.04.2022 о возможности воспламенения горючих материалов от остатков углей из топочной печи через продолжительный промежуток времени после удаления золы является необоснованным, так как экспертный анализ версии должен включать оценку способности горючего материала к самоподдерживающемуся тлеющему горению, наличие условий для аккумуляции тепла, условий, ограничивающих, но не исключающих доступ кислорода в зону горения, а эксперт в обоснование данного вывода сослался лишь на объяснение заинтересованного лица Г.С., который предположил, что возможной причиной пожара могли послужить не прогоревшие угли после топки бани соседей, которые могли вновь разгореться из-за сильного ветра в сторону его дома; в целях всестороннего и объективного рассмотрения дела стороной ответчика было заявлено ходатайство о проведении по делу судебной пожарно-технической экспертизы, которое судом было необоснованно отклонено; ее вина в ненадлежащем содержании своего имущества - отсутствии контроля за доступом на ее участок посторонних лиц либо иные действия, в том числе по возведению строений в непосредственной близости от соседнего строения, - и причинная связь с наступившими последствиями в виде причинения ущерба имуществу истцов судом в решении не установлены, доказательств ее виновности в причинении ущерба не имеется, потому возложение на нее обязанности по возмещению ущерба является незаконным; экспертные заключения от 23.12.2021 и 07.04.2022 являются необъективными, неполными и недостаточно ясными, в связи с однобокостью исследования порождают сомнения в обоснованности выводов эксперта, эксперт без осмотра места пожара указал лишь одну, наиболее простую и удобную для описания, версию, без исследования иных версий; определенный экспертом ООО <данные изъяты> размер ущерба явно завышен, в заключении не указаны источники получения информации о стоимости объектов оценки, не приложены документы, подтверждающие указанную стоимость, не указана методика оценки, применяемые коэффициенты, первичная информация о стоимости работ, материалов, из каких документов взяты объемы работ (площади, длина и т.п.), перечень поврежденного имущества, указанный в заключении, не соответствует указанному Г.С. в объяснении от 06.12.2021, согласно материалу проверки ориентировочный ущерб от пожара составил 200000 руб., потому взысканный размер ущерба является неосновательным обогащением истцов за ее счет, при этом имущество истцов было уничтожено не полностью, а частично, при определении размера ущерба суд не учел ее (ответчика) имущественное положение, отсутствие умысла на причинение вреда и грубую неосторожность самих истцов, так как их строения расположены на участке с нарушением правил пожарной безопасности (противопожарных расстояний), практически впритык к ее строениям; требования истцов о компенсации морального вреда основаны на нарушении их имущественных прав в связи с уничтожением в пожаре их имущества, однако доказательства переживания истцами страданий, потери сна, головных болей, ухудшения состояния здоровья не представлены, и возможность компенсации морального вреда в связи с причинением вреда имуществу действующим законодательством не предусмотрена, потому оснований для взыскания такой компенсации не имелось.

Истцы представили письменные возражения на жалобу в поддержку решения суда.

В суде апелляционной инстанции ответчик Г.Р. и ее представитель К. жалобу поддержали, ходатайство о назначении судебной пожарно-технической экспертизы отозвали; истец Д. и ее представитель Т. просили оставить решение суда неизменным; прокурор Краснова Е.В. дала заключение о законности и обоснованности принятого решения; истцы Г.С. и Г.К. при надлежащем извещении не явились.

Судебная коллегия, рассмотрев дело в соответствии с ч. 1, 3 ст. 327.1 ГПК РФ, предусмотренных ч. 4 ст. 330 ГПК РФ безусловных оснований для отмены решения суда не обнаружила, и по доводам апелляционной жалобы оснований для отмены решения суда не усмотрела.

Как следует из материалов гражданского дела и материала проверки по факту пожара КРСП N, Г.С. и Д. с ДД.ММ.ГГГГ года на праве общей долевой собственности (по 1/2 доле) принадлежит жилой дом <адрес> общей площадью <данные изъяты> кв. м, Г.Р. с ДД.ММ.ГГГГ года принадлежит <адрес> и приусадебный земельный участок площадью <данные изъяты> кв. м, который граничит с земельным участком истцов.

Около 12 часов 6 декабря 2021 года произошел пожар, в результате которого повреждена баня, частично уничтожен пристрой к бане под названием "дровяник", расположенные на территории хозяйства Г.Р., а также поврежден жилой дом, уничтожена кровля и частично надворные постройки на территории хозяйства, принадлежащего Г.С. и Д.

Постановлением и.о. дознавателя ОНД и ПР по <данные изъяты> району от 30.12.2021 в возбуждении уголовного дела по ст. 168 УК РФ (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности) было отказано на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием события преступления.

Указанное постановление основано, в том числе, на заключении эксперта ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике N от 23.12.2021, согласно которому очаговая зона пожара находилась в дровянике, расположенном по адресу: <адрес>, наиболее вероятной причиной возникновения пожара послужило возгорание горючих материалов от искр, образовавшихся от сгорания твердых топлив.

Постановлением и.о. прокурора <данные изъяты> района Чувашской Республики от 04.03.2022 во удовлетворение жалобы Г.Р. постановление от 30.12.2021 об отказе в возбуждении уголовного дела по факту пожара было отменено.

При проведении дополнительной проверки была повторно опрошена Г.Р. и поставлены дополнительные вопросы на разрешение пожарно-технической экспертизы.

Согласно заключению эксперта ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике N от 07.04.2022 воспламенение горючих материалов от остатков углей из топочной печи через продолжительный период времени, а именно с момента удаления золы из топки печи в 13 час. 00 мин. 5 декабря 2021 года до возникновения пожара в 12 час. 02 мин. 6 декабря 2021 года возможно; пожар не мог возникнуть из-за теплового проявления аварийного режима работы электрооборудования и от тлеющего табачного изделия; наиболее вероятной причиной возникновения пожара послужило возгорание горючих материалов от искр, образовавшихся при сгорании твердых топлив.

16 апреля 2022 года начальником ОНД и ПР по <данные изъяты> району вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления не исключает вины ответчика в гражданских правоотношениях по возмещению причиненного вреда.

Статьей 210 ГК РФ установлено, что собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.

Согласно абз. 2 ч. 1 ст. 38 Федерального закона от 21.12.1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" ответственность за нарушение требований пожарной безопасности в соответствии с действующим законодательством несут собственники имущества.

По смыслу приведенных норм права, бремя содержания собственником имущества предполагает также ответственность собственника за ущерб, причиненный вследствие ненадлежащего содержания этого имущества, в том числе и вследствие несоблюдения мер пожарной безопасности.

При этом ответственность собственника за ненадлежащее содержание своего имущества сама по себе не связана с непосредственным его присутствием на месте или в момент пожара.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.06.2002 г. N 14 "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем", следует, что вред, причиненный пожарами личности и имуществу гражданина либо юридического лица, подлежит возмещению по правилам, изложенным в ст. 1064 ГК РФ, в полном объеме лицом, причинившим вред. При этом необходимо исходить из того, что возмещению подлежит стоимость уничтоженного огнем имущества, расходы по восстановлению или исправлению поврежденного в результате пожара или при его тушении имущества, а также иные вызванные пожаром убытки (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Для взыскания убытков необходимо установить наличие в совокупности следующих обстоятельств: наступление вреда, противоправность поведения ответчика, а также наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями (бездействием) ответчика и наступившими негативными последствиями. Отсутствие одного из указанных обстоятельств влечет за собой отказ в удовлетворении иска.

Согласно п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

При этом в силу п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (п. 1).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 2 ст. 401 ГК РФ). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

Из приведенных норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ следует, что в гражданско-правовых отношениях установлена презумпция вины причинителя вреда, в том числе, когда таковая заключается в необеспечении мер пожарной безопасности при содержании своего имущества.

Делая вывод, что очаг горения находился в помещении (дровянике), принадлежащем ответчику Г.Р., суд первой инстанции исходил из: 1) протокола осмотра места происшествия от 06.12.2021, согласно которому баня с предбанником и дровяником, расположенные в хозяйстве <адрес>, представляют собой помещение размерами <данные изъяты> с металлической двухскатной крышей, имеющей на момент осмотра термические повреждения снаружи, внутри бани термические повреждения не наблюдаются, при входе в баню стоит кирпичная печь размерами <данные изъяты> с кирпичным дымоходом, которая на момент осмотра повреждений не имеет, наиболее глубокие термические повреждения в виде частичного уничтожения с левой и с правой стороны имеют стенки дровяника, в центральной части дровяника наблюдаются наиболее глубокие следы термического уничтожения деревянно-дощатой стенки конусообразной формы снизу вверх, к задней части дровяника вплотную пристроен сарай размерами <данные изъяты>, который на момент осмотра имеет термические повреждения в виде частичного уничтожения по всей площади сарая, наиболее глубокие термические повреждения наблюдаются в месте деревянных построек, где вплотную пристроен сарай и дровяник, кровля полностью уничтожена огнем, вплотную к сараю пристроен дом <адрес> размерами <данные изъяты>, кровля двухскатная, снаружи обшита металлическими листами, на момент осмотра полностью уничтожена огнем, внутри дома в передней части наблюдается частичное термическое повреждение, комнаты дома закопчены, при осмотре места пожара и построек на площади пожара элементов электрических проводов с признаками аварийного режима работы электрических проводов не наблюдается, внутренняя часть дома имеет повреждения в месте примыкания к надворным постройкам с задней стороны частного домовладения, на всей площади пожара имеются обгоревшие доски, мусор, элементы кровли, металлические листы; 2) объяснений Г.Р., данных в ходе проведения проверки по факту пожара 7 декабря 2021 года, о том, что в принадлежащем ей доме <адрес> она проживает с детства вместе братом ФИО7, 5 декабря 2021 года брат затопил баню, а угли и золу после того, как они помылись в бане, сложил в тазик, который накрыл металлическим листом, на следующий день 6 декабря 2021 года около 9 часов она пошла в баню за горячей водой, взяла тазик с золой, который стоял на улице, и занесла его в заднюю часть бани, в дровяник, где высыпала содержимое тазика в пластиковую бочку, после этого ушла в дом, а около 12 часов вышла на улицу и увидела, как из-под кровли пристроя к бане шел густой черный дым, когда она подбежала к бане, увидела горение с задней части бани, в месте расположения дровяника и надворной постройки, сарая, принадлежащего семье Г-вых; 3) показаний свидетелей ФИО4 и ФИО5 в суде о том, что 6 декабря 2021 года в обеденное время ехали на служебной машине по <данные изъяты> и увидели дым в районе <данные изъяты>, подъехав ближе, увидели густой дым, который шел из бани, расположенной в хозяйстве <адрес>, когда пожарные открыли дверь в баню, пламя вырвалось наружу; 4) показаний свидетеля ФИО6 о том, что горение 6 декабря 2021 года началось в бане, расположенной в хозяйстве Г.Р.

Оснований не согласиться с выводами суда у судебной коллегии не имеется.

Протокол осмотра места происшествия от 06.12.2021 свидетельствует о том, что должностным лицом ОНД и ПР по <данные изъяты> району в день пожара были осмотрены не только баня и прилегающие к ней постройки, принадлежащие ответчику Г.Р., но и сарай с домом, принадлежащие ее соседям Г.С. и Д., потому довод апеллянта об обратном является несостоятельным.

В ходе осмотра места происшествия никакие объекты с места пожара не изымались, поэтому и на исследование эксперту представлены быть не могли.

Вместе с указанным протоколом осмотра места происшествия должностным лицом ОНД и ПР по <данные изъяты> району были составлены две план-схемы взаимного расположения построек в домовладениях <адрес> и <адрес>. Пояснения представителя ответчика в суде апелляционной инстанции о том, что дрова (поленница, дровяник) располагались только между баней Г.Р. и сараем соседей, а не выходили за пределы стены бани вдоль границы участков, как это указано на план-схемах, на определение очага пожара никак не влияет.

Также при осмотре места пожара должностным лицом ОНД и ПР по <данные изъяты> району были сделаны 16 фотографий обоих пострадавших в огне домовладений.

Эксперт ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике ФИО8, дававший оба заключения по спорному факту пожара, при необходимости не был лишен возможности осмотреть место пожара, однако о недостаточности данных для дачи заключений по представленному материалу проверки не заявлял, и при первом исследовании категорично заключил, что очаговая зона пожара находилась в дровянике домохозяйства Г.Р., а при втором - что пожар не мог возникнуть из-за теплового проявления аварийного режима работы электрооборудования.

Свидетель ФИО, на чьи показания ссылается сторона ответчика, в судебном заседании однозначно не утверждал, что изначально густой дым был виден из-под крыши сарая истцов, а указал, что с его огорода территория более дальнего от него домовладения Г.Р. вообще не просматривается, а видны только строения Г-вых, он видел, что дым шел между соприкасающимися постройками, после чего произошло возгорание дома Г-вых.

Следовательно, показания ФИО вывод эксперта об очаге пожара не опровергают.

ФИО3 судом в качестве свидетеля не допрашивался, а его объяснения от 09.12.2021, данные в ходе проведения проверки по факту пожара, о том, что "густой дым видел между постройками бани, где находился дровяник и вплотную пристроен сарай семьи Г-вых", протоколу осмотра места происшествия от 06.12.2021, план-схемам и выводам эксперта не противоречат.

Второе заключение эксперта отвергает возможность возникновения пожара из-за теплового проявления аварийного режима работы электрооборудования, в этой связи данные ФИО1 в ходе проведения проверки по факту пожара объяснения, что незадолго до пожара в сарае домовладения <адрес> было проведено электричество, какого-либо значения для настоящего дела не имеют.

Установленные экспертом очаг пожара и вероятная причина возникновения пожара приводят судебную коллегию к выводу, что объяснения пожарного ФИО2, данные им в ходе проведения проверки по факту пожара, об обнаружении во время тушения пожара в чердачном пространстве надворных построек домовладения Г-вых 200-литровой бочки, из которой при опрокидывании выпали две канистры с неизвестной жидкостью, являются безотносительными к причине произошедшего пожара.

Одно лишь несогласие ответчика с выводами эксперта ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике ФИО8 не могло являться основанием для назначения пожарно-технической экспертизы судом. При этом Г.Р. не была лишена возможности получить заключение несудебной пожарно-технической экспертизы, но своим правом на ее проведение в независимом экспертном учреждении не воспользовалась.

О проникновении к очагу пожара посторонних лиц и внесении извне легковоспламеняющихся или горючих жидкостей и источника открытого огня сторона ответчика суду не заявляла, а выдвинутая ею версия о начале возгорания в домовладении истцов экспертным путем была опровергнута.

Таким образом, Г.Р., в чьих хозяйственных постройках начался пожар, не доказала отсутствие своей вины в необеспечении пожарной безопасности своего имущества и в уничтожении и повреждении огнем имущества Г.С. и Д., потому вывод суда о взыскании с нее причиненных им убытков является законным и обоснованным.

Размер причиненных истцам убытков установлен экспертом ООО <данные изъяты> в заключении N от 28.02.2022, согласно которому рыночная стоимость права требования возмещения ущерба восстановительного ремонта движимого и недвижимого имущества, расположенного по адресу: <адрес>, по состоянию на 6 декабря 2021 года составляет 2427898 рублей.

Осмотр домовладения истцов в целях оценки размера ущерба проводился экспертом, как признают ответчик и ее представитель, в их присутствии.

Заявляя о немотивированности, необъективности заключения N от 28.02.2022, Г.Р. свой расчет размера ущерба не представила, потому это заключение было принято судом за основу. Пояснения Г.С. по материалу проверки от 06.12.2021 не свидетельствуют о необоснованности цены иска, поскольку в день происшествия Г.С. ввиду пережитого стресса не мог самостоятельно и полностью оценить все последствия пожара.

Довод жалобы ответчика о том, что суд не учел ее имущественное положение (она пенсионер <данные изъяты>) и не применил положения п. 3 ст. 1083 ГК РФ (Суд может уменьшить размер возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно), является несостоятельным в связи с тем, что в возражениях на исковое заявление и в судебных заседаниях Г.Р. (лично и через представителя) вообще не признавала свою вину в причинении ущерба истцам, на свое имущественное положение не ссылалась и с просьбой об уменьшении размера возмещения вреда к суду не обращалась, доказательств, характеризующих свое имущественное положение, в отличие от истцов, уже вместе с иском представивших сведения о том, что ответчик является единоличным учредителем действующей коммерческой организации (л.д. 12), суду первой инстанции не представила, в то время как они могли быть представлены, а значит согласно абз.2 ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ не могут быть приняты судом апелляционной инстанции.

Поэтому, отказывая в уменьшении размера возмещения вреда, судебная коллегия исходит как из недоказанности неудовлетворительного или затруднительного имущественного положения ответчика, так и из того, что у ответчика в пожаре пострадали только баня и дровяник, а у истцов, кроме хозяйственных построек, пострадали еще жилой дом с мебелью, бытовой техникой, носильными вещами и т.п.

Оснований для применения п. 2 ст. 1083 ГК РФ (Если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен) судебная коллегия также не усматривает, поскольку, как пояснили обе стороны, баня на участке ответчика была построена позже строений, примыкающих к границе на земельном участке истцов, на расстоянии менее метра от них, и даже этот небольшой промежуток от бани до границы земельных участков был заложен поленницей (дровами), что больше свидетельствует о грубой неосторожности ответчика, чем о грубой неосторожности истцов.

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

В статье 150 ГК РФ к нематериальным благам отнесены жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В статье 151 ГК РФ закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага.

Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др. (п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абз. 3 п. 4 того же постановления Пленума).

Закрепляя в пункте 1 ст. 151 ГК РФ общий принцип компенсации морального вреда, причиненного действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, законодатель не установил каких-либо ограничений в отношении действий, которые могут рассматриваться как основание для такой компенсации.

Таким образом, действующее правовое регулирование не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда лицу, которому физические или нравственные страдания были причинены в результате правонарушения, в силу одного лишь факта квалификации его как посягающего на имущественные права.

В данном случае истцы связали свое требование о компенсации морального вреда не с нарушением имущественных прав, а с нравственными страданиями в связи с нахождением в момент пожара в горящем доме (Г.К.) и возможностью потерять в огне близкого человека (Г.С. и Д.).

Суд первой инстанции проанализировал ситуацию, в которой оказались истцы, - одна из них (Г.К.) беспомощная в силу возраста (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) находилась из-за пожара в опасности для ее жизни и здоровья, и после этого была доставлена в больницу с <данные изъяты>, двое других (сын и внучка), находясь на удалении от дома, не могли не переживать за нее и не испытывать стресса в связи с утратой жилья, - и пришел к правильному выводу, что моральный вред истцам был причинен. Размер компенсации в пользу каждого из истцов определен в соответствии с требованиями ст. 1101 ГК РФ. Довод жалобы об отсутствии в деле доказательств ухудшения состояния здоровья истцов Г.С. и Д. не может повлиять на существо решения, так как основанием их иска являлись страдания/ переживания, а не заболевания.

Таким образом, оснований для отмены решения суда в апелляционных доводах не имеется, законное и обоснованное решение суда остается неизменным.

Руководствуясь ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

решение Козловского районного суда Чувашской Республики от 3 июня 2022 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Г.Р. - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия, но в течение трех месяцев может быть обжаловано в кассационном порядке в Шестой кассационный суд общей юрисдикции (г. Самара) через суд первой инстанции.

Мотивированное апелляционное определение составлено 06.09.2022.

Определение 08.09.2022