Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Дударек Н.Г.,

судей Жуленко Н.Л., Благодатских Г.В.,

с участием адвоката Некоммерческой организации "Центральная коллегия адвокатов г. Кемерово Кемеровской области N 1" Беляевой О.В., предоставившей ордер N от ДД.ММ.ГГГГ г., и удостоверение N от ДД.ММ.ГГГГ г.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N по иску Б. к Ч., Я., К.А.СА. о признании договоров купли-продажи земельного участка недействительными, применении последствий недействительности сделок,

по кассационной жалобе Я. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июля 2019 г.,

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Жуленко Н.Л., выслушав объяснения представителя Я. и К.А.СБ. - Т., представителя Ч. - адвоката Беляевой О.В., поддержавших доводы кассационной жалобы,

судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

Истец Б. обратилась в суд иском к Ч., Я., К.А.СБ. о признании недействительными договоров купли-продажи земельного участка по адресу: <адрес>, заключенных ДД.ММ.ГГГГ г. между Ч. и К.А.СБ., ДД.ММ.ГГГГ г. между К.А.СБ. и Я., применении последствий недействительности сделок в виде возврата земельного участка Ч.

Иск обоснован тем, что решением Октябрьского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ г. с Ч. в пользу истца взыскан ущерб, причиненный пожаром. Ч. с целью вывода ликвидного имущества, на которое могло быть обращено взыскание, заключил ДД.ММ.ГГГГ г. договор купли-продажи спорного земельного участка с К.А.СБ., которая в последующем ДД.ММ.ГГГГ г. заключила договор купли-продажи с Я. Считает, что ответчики являются заинтересованными лицами, проживают по одному адресу, ответчики К.А.СБ. и Я. состоят в незарегистрированном браке и имеют длительные корпоративные и договорные отношения. Цепочка последовательных сделок прикрывает сделку, направленную на отчуждение имущества Ч. к Я. Уточнив исковые требования, просила признать сделки недействительными со ссылкой на ст. 10, п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, ссылаясь на злоупотребление ответчиками правом.

Решением Кабанского районного суда Республики Бурятия от 28 марта 2019 г. исковые требования Б. оставлены без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июля 2019 г. решение суда Кабанского районного суда Республики Бурятия от 28 марта 2019 г. отменено, по делу принято новое решение об удовлетворении исковых требований Б.

Я. подана кассационная жалоба, в которой поставлен вопрос об отмене апелляционного определения ввиду нарушения норм материального и процессуального права, а также неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела.

Относительно доводов кассационной жалобы представителем Б. - Д. представлены возражения.

Б., Я., К.А.СБ., представитель Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Республике Бурятия, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание не явились, в связи с чем судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив обоснованность доводов кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для отмены в кассационном порядке обжалуемого судебного постановления.

Согласно положениям части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такого характера нарушений норм права судом апелляционной инстанций не допущено.

Как установлено судами и видно из материалов дела, решением Октябрьского районного суда г. Улан - Удэ от ДД.ММ.ГГГГ г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от ДД.ММ.ГГГГ г., по делу N исковые требования ФИО86., Б. к Ч. о взыскании материального ущерба, причиненного пожаром, судебных расходов удовлетворены. С Ч. в пользу Ц., Б. в равных долях взыскан ущерб в размере 2 613 672,45 руб., по 1 306 836,20 руб. в пользу каждой. Также с Ч. в пользу Б. взысканы расходы по оплате услуг эксперта 11 820 руб., уплате госпошлины 2 364 руб.

Согласно сведениям о движении дела N официального сайта Октябрьского районного суда г. Улан - Удэ, исковое заявление поступило ДД.ММ.ГГГГ г., впервые судебное заседание назначено на ДД.ММ.ГГГГ г.

Постановлением судебного пристава - исполнителя Октябрьского РОСП г. Улан - Удэ N 1 от ДД.ММ.ГГГГ года возбуждено исполнительное производство N в отношении должника Ч. о взыскании ущерба 1 306 836,20 руб. в пользу взыскателя Б.

Также судами установлено, что ранее, до обращения истца Б. в Октябрьский районный суд с иском к Ч. о взыскании материального ущерба, ответчик Ч. ДД.ММ.ГГГГ г. заключил с К.А.СБ. договор купли-продажи земельного участка, общей площадью 1461 кв. м, с кадастровым номером N, расположенного по адресу: <адрес>.

Согласно п. 2 договора купли-продажи указанный земельный участок принадлежит продавцу на праве собственности на основании договора купли-продажи недвижимого имущества от ДД.ММ.ГГГГ г., о чем в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним ДД.ММ.ГГГГ г. сделана запись о регистрации N, что подтверждается свидетельством о государственной регистрации права от ДД.ММ.ГГГГ г. серии N. Пунктом 3 договора предусмотрено, что стоимость земельного участка определена сторонами в 3 000 000 руб. Согласно п. 5 договора на земельном участке строений не имеется.

Далее, ДД.ММ.ГГГГ г. между К.А.СБ. и Я. заключен договор купли-продажи спорного земельного участка, цена договора составила 950 000 руб. (п. 2 договора).

Согласно выписке из ЕГРН, право собственности на земельный участок зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ года за N за Я.

Разрешая исковые требования и отказывая в их удовлетворении, суд первой инстанции указал, что оспариваемые сделки совершены до возникновения у Б. права требования денежных средств с Ч., а сами сделки не содержат признаков мнимости, поскольку денежные средства продавцам были уплачены, государственная регистрация перехода права собственности совершена.

Не согласившись с выводами суда первой инстанции в связи с их несоответствием фактическим обстоятельствам дела и неправильным применением норм материального права, суд апелляционной инстанции отменил решение суда и принял новое решение об удовлетворении исковых требований Б.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что ДД.ММ.ГГГГ г. в домовладении, принадлежащем Ч. - гостевой дом "<данные изъяты>" по адресу: <адрес>, произошел пожар. В результате пожара огнем уничтожены расположенные на соседнем земельном участке - жилой дом, площадью 72 кв. м, жилой дом, площадью 35 кв. м, гостевой дом, площадью 90 кв. м, баня, площадью 25 кв. м, поврежден гостевой дом, площадью 94 кв. м, принадлежащие ФИО98 и Б. в равных долях.

Ч., как собственник имущества, в силу ст. ст. 210, 211 Гражданского кодекса РФ несет ответственность по содержанию принадлежащего ему имущества и риску случайной гибели или случайного повреждения имущества, а также согласно ст. 38 Федерального закона N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" несет ответственность за нарушение требований пожарной безопасности.

Таким образом, он должен был знать о возникновении на его стороне обязательств, связанных с последствиями пожара, и не мог не знать о реальной возможности предъявления Б. требований о возмещении причиненного ей имущественного ущерба, в том числе путем обращения взыскания на принадлежащее ему имущество, несмотря на это он заключает сделку об отчуждении этого имущества (спорного земельного участка) с К.А.СБ. и покидает пределы Российской Федерации.

Также судом апелляционной инстанции установлено, что Ч., К.А.СБ. и Я. состояли в доверительных и корпоративных отношениях. На это указывают следующие обстоятельства. Как пояснил свидетель ФИО102., в ДД.ММ.ГГГГ году он продал земельный участок гражданам КНР, договор был оформлен непосредственно на Ч., однако все переговоры велись через Я., поскольку последний говорил на русском языке. Со слов Я., ФИО106. стало известно, что земельный участок приобретался для ведения совместного бизнеса.

После заключения договора купли-продажи недвижимого имущества от ДД.ММ.ГГГГ г. в тот же день Ч. выдал на имя Я. нотариально удостоверенную доверенность на управление принадлежащим ему недвижимым имуществом (земельный участок и 2 жилых дома) по адресу: <адрес> (т. 1 л.д. 170 - 171, 183).

У К.А.СБ. и Я. фактические брачные отношения, они имеют совместного ребенка - дочь ФИО110., ДД.ММ.ГГГГ г. рождения, что подтверждается свидетельством о ее рождении (т. 2 л.д. 16).

Все трое были зарегистрированы по одному адресу: <адрес>. На основании п. 1 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Согласно п. 2 ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Частью 3 статьи 17 Конституции РФ установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Данному конституционному положению корреспондирует п. 3 ст. 1 ГК РФ, согласно которому при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

В силу ч. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

По смыслу названной нормы права действия в пределах предоставленных прав, но причиняющие вред другим лицам, являются в силу этого принципа недозволенными (неправомерными). Эти действия признаются злоупотреблением правом. Таким образом, в п. 1 статьи 10 ГК РФ предусмотрен общий ограничитель усмотрения правообладателя при осуществлении своих гражданских прав - запрет злоупотребления правом.

Под злоупотреблением правом следует понимать осуществление гражданами и юридическими лицами своих прав с причинением (прямо или косвенно) вреда другим лицам. Злоупотребление связано не с содержанием права, а с его осуществлением, так как при злоупотреблении правом лицо действует в пределах предоставленных ему прав, но недозволенным образом.

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 названного кодекса).

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Пунктом 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ).

В силу ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

На основании исследованных материалов дела и пояснений сторон, суд апелляционной инстанции пришел к верному выводу о том, что оспариваемые договоры купли-продажи являются ничтожными в силу ст. 166, 168 ГК РФ, так как при их заключении допущено нарушение требований ст. 10 ГК РФ. Поскольку, как верно было определено судом апелляционной инстанции, ответчики, находясь в доверительных отношениях между собой и заведомо зная о необходимости возмещения вреда, причиненного Б. в результате пожара, произошедшего 17 марта 2016 г., а также осознавая возможность обращения взыскания на имеющееся у Чэнь Юй имущество, заключили оспариваемые договоры исключительно с целью сокрытия имущества Чэнь Юй, что с очевидностью свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны ответчиков и их недобросовестности.

С указанными выводами суда апелляционной инстанции судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается.

Доводы кассационной жалобы о том, что оспариваемые сделки были исполнены сторонами договора, подлежат отклонению судом кассационной инстанции, поскольку указанные доводы были предметом рассмотрения в суде апелляционной инстанции и им дана надлежащая правовая оценка.

Ссылаясь на возможность исполнения решения суда о взыскании ущерба с Ч. в пользу Б. в соответствии с договором о правовой помощи, заключенным между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 19 июня 1992 г., кассатором не учтено следующее.

Действительно, 19 июня 1992 г. в Пекине был подписан "Договор между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о правовой помощи по гражданским и уголовным делам", который ратифицирован Постановлением ВС РФ от 26.02.1993 N 4560-1. Между тем, наличие такого договора не лишает истца возможности обращения в суд с требованием о признании недействительной сделки в силу недобросовестности должника и возвращении ему имущества, поскольку в соответствии со статьями 12, 167 ГК РФ применение последствий недействительности сделки является самостоятельным способом защиты гражданских прав, которым воспользовалась Б. при предъявлении настоящего иска.

Согласно Конституции Российской Федерации каждому гарантируется государственная, в том числе судебная, защита его прав и свобод (ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 46). Право на судебную защиту является непосредственно действующим, оно признается и гарантируется в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 17, ст. 18).

Исходя из принципа диспозитивности гражданского судопроизводства, заинтересованное лицо по своему усмотрению выбирает формы и способы защиты своих прав, не запрещенные законом. В силу положений ч. 1 ст. 3 и ч. 1 ст. 4 ГПК РФ условием реализации этих прав является указание в исковом заявлении на то, в чем заключается нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца.

Статья 1 (п. 1) ГК РФ к числу основных начал гражданского законодательства относит, в частности, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты, а ст. 12 ГК РФ устанавливает такой способ защиты гражданских прав, как признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки.

По сути, доводы кассационной жалобы сводятся к иной оценке доказательств по делу, что в силу части 3 статьи 390 ГПК РФ является недопустимым в суде кассационной инстанции, в связи с чем они не могут являться основаниями к отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Бурятия от 22 июля 2019 г.

Судом второй инстанции на основании полного и всестороннего исследования содержащихся в материалах дела документов установлены имеющие значение для дела обстоятельства, тщательно исследованы доказательства в их совокупности и взаимной связи, с учетом доводов и возражений, приводимых сторонами, исходя из положений ст. 67 ГПК РФ, и сделаны выводы, основанные на правильном применении норм материального и процессуального права.

Нарушений норм материального права, а также требований процессуального законодательства, влекущих безусловную отмену судебного акта, судом апелляционной инстанции допущено не было.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 ГПК РФ оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены вступившего в законную силу судебного акта.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Бурятия от 22 июля 2019 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Янь Сяньцзюнь - без удовлетворения.