Постановлением судьи Тюменского областного суда от 15 декабря 2021 года о назначении заседания суда апелляционной инстанции в соответствии со ст. 50 УПК РФ назначен защитник осужденной З., которая письменно отказалась от защитника.

Как следует из материалов дела, участие защитника в силу требований УПК РФ в суде апелляционной инстанции не было обязательным. Отказ от защитника в силу имеющейся расписки не был обусловлен причинами вынужденного характера, обязательное участие защитника в силу императивных предписаний ст. 51 УПК РФ не требовалось. При прохождении т<...>

11 января 2022 года в Тюменском областном суде в порядке ст. 51 УПК РФ защиту осужденной З. осуществляла адвокат Г.

В силу п. 13 ч. 1 ст. 299 УПК РФ при вынесении итогового решения суд разрешает вопрос о том, на кого и в каком размере должны быть возложены процессуальные издержки.

Согласно протоколу судебного заседания суда апелляционной инстанции, суд второй инстанции уклонился от обсуждения вопроса о распределении процессуальных издержек в виде сумм, выплаченных адвокату за защиту осужденной, взыскал их с З.

По смыслу закона, принятие решения о взыскании процессуальных издержек с осужденного возможно только в судебном заседании. При этом осужденному предоставляется возможность довести до сведения суда свою позицию относительно суммы взыскиваемых издержек и своего имущественного положения (п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 42 "О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам").

Суд кассационной инстанции отменил вышеуказанное решение суда апелляционной инстанции о взыскании процессуальных издержек с осужденной, освободив ее от уплаты издержек.

Аналогичное нарушение допущено по Делу N 77-1346/2022.

Приговором Сосновского районного суда Челябинской области от 26 февраля 2020 года осужден С. за совершение преступления, предусмотренного п. "з" ч. 2 ст. 112 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно, с испытательным сроком 2 года.

Постановлением Сосновского районного суда Челябинской области от 11 августа 2020 года с осужденного С. в пользу потерпевшего Я. взысканы процессуальные издержки в размере 217 230 рублей на оплату услуг представителя потерпевшего.

В силу ч. 3 ст. 42 УПК РФ потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением, а также расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, согласно требованиям ст. 131 УПК РФ.

В соответствии с положениями п. 1.1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ во взаимосвязи с ч. 1 ст. 132 УПК РФ процессуальными издержками являются связанные с производством по уголовному делу расходы, включая суммы, выплачиваемые потерпевшему на покрытие расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, которые возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Суд, обоснованно признав затраченные потерпевшим Я. средства на представителя процессуальными издержками, не принял во внимание, что по смыслу закона расходы потерпевшего на оплату услуг представителя подлежат возмещению из федерального бюджета с последующим решением вопроса о возможном взыскании этих процессуальных издержек с осужденного в доход государства.

В этой связи решение суда первой инстанции в части вопроса о распределении процессуальных издержек отменено, материалы уголовного дела, в отмененной части, передаче на новое рассмотрение в суд первой инстанции в порядке, предусмотренном главой 47 УПК РФ, не подлежат.

Приговором Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 11 декабря 2014 года осужден К. за совершение преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111, ст. 314.1 УК РФ, с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 10 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев с возложением обязанности и установлением ограничений, предусмотренных ст. 53 УК РФ.

Этим же приговором разрешен гражданский иск потерпевшей В. о взыскании с осужденного в ее пользу материального ущерба в размере 105 725 рублей, связанного с затратами на погребение погибшего, а также компенсации морального вреда в размере 9 000 000 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 11 июня 2015 года приговор изменен, назначенное К. наказание смягчено.

Приговор в части гражданского иска оставлен без изменения.

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции изменила состоявшиеся судебные решения в части гражданского иска.

Суд первой инстанции, принимая решение о взыскании с осужденного К. в пользу В. суммы на возмещение расходов, связанных с выплатой вознаграждения потерпевшей своему представителю, как составной части иска о возмещении вреда, причиненного преступлением, не учел, что компенсация этих расходов в целях дополнительной гарантии прав потерпевшим (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ) возмещается за счет средств федерального бюджета.

В соответствии с ч. 3 ст. 42 УПК РФ потерпевшему обеспечивается возмещение расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, которые на основании п. 1.1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ относятся к процессуальным издержкам.

Согласно ч. 1 ст. 131 УПК РФ, процессуальными издержками являются связанные с производством по уголовному делу расходы, которые возмещаются за счет средств федерального бюджета либо средств участников уголовного судопроизводства.

При этом осужденный может высказать свою позицию относительно распределения процессуальных издержек, включая право возражать против их взыскания с него при наличии к тому оснований, предусмотренных законом.

В этой связи судебные решения нижестоящих инстанций в части решения о взыскании с осужденного К. в пользу потерпевшей В. суммы на возмещение расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, отменены, материалы дела в данной части переданы на новое судебное рассмотрение в Ленинский районный суд г. Екатеринбурга в порядке, предусмотренном главой 47 УПК РФ, но в ином составе суда.

Аналогичное решение принято по Делу N 77-2907/2022.

Приговором городского суда г. Лесного Свердловской области от 11 июня 2021 года наряду с иными вопросами разрешен вопрос о распределении процессуальных издержек.

Судом постановлено процессуальные издержки по оплате услуг адвоката С. за осуществление защиты прав несовершеннолетней потерпевшей К. возместить за счет К. в размере 20 000 рублей, процессуальные издержки по оплате услуг адвоката Б. за осуществление защиты подсудимого К. возместить за счет К. в размере 6 948 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 30 сентября 2021 года приговор в отношении К. изменен: исключено из приговора указание на возмещение процессуальных издержек по оплате вознаграждения адвокату С. за счет осужденного К.

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции изменила судебные решения, указав, что судом первой инстанции помимо приговора вынесено постановление о возмещении за счет средств федерального бюджета суммы, выплаченной адвокату Б., осуществлявшему по назначению защиту К. в судебном заседании, и о взыскании с него этой суммы в качестве процессуальных издержек в доход государства.

Таким образом, в двух судебных решениях дважды содержалось указание на взыскание с К. процессуальных издержек в виде сумм, выплаченных адвокату Б. за оказание им правовой помощи осужденному.

Кассационным определением от 5 апреля 2022 года были отменены апелляционное постановление Челябинского областного суда от 15 декабря 2021 года и постановление Центрального районного суда г. Челябинска от 24 ноября 2021 года о продлении срока содержания под стражей обвиняемому Ж., поскольку постановление следователя о возбуждении перед судом ходатайства о продлении в отношении обвиняемого Ж. срока содержания под стражей свыше шести месяцев не содержало выводов об особой сложности расследуемого уголовного дела.

Продляя срок содержания под стражей Ж., суд первой инстанции не привел суждений об особой сложности уголовного дела. Суд апелляционной инстанции эти нарушения не устранил.

Приговором Октябрьского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 26 ноября 2020 года удовлетворен гражданский иск прокурора Октябрьского района Ханты - Мансийского автономного округа - Югры в интересах Территориального фонда обязательного медицинского страхования Ханты - Мансийского автономного округа - Югры, с осужденного Б. взысканы суммы, затраченные на лечение потерпевшего.

Апелляционным постановлением суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 21 апреля 2021 года в части разрешения исковых требований приговор оставлен без изменения.

Согласно ч. 1 ст. 44 УПК РФ, гражданский иск в уголовном деле может быть предъявлен и рассмотрен по существу лишь в том случае, когда вред, о возмещении которого заявлено требование, причинен истцу непосредственно преступлением.

Исходя из правовой позиции, изложенной в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2020 года N 23 "О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу", по смыслу ч. 1 ст. 44 УПК РФ, регрессные иски (о возмещении расходов страховым организациям и др.) подлежат рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

Исходя из изложенного, гражданский иск прокурора в интересах Территориального фонда обязательного медицинского страхования Ханты-Мансийского автономного округа - Югры к осужденному Б. не подлежал рассмотрению в ходе производства по уголовному делу.

Данное нарушение повлекло отмену судебных решений в части разрешения гражданского иска.

Аналогичное решение принято по Делу N 77-1942/2022.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в определениях от 25 января 2005 года N 42-О, 12 ноября 2008 года N 1030-О-О и других, требование справедливого правосудия и эффективного восстановления в правах применительно к решениям вышестоящих судебных инстанций предполагает обязательность фактического и правового обоснования принимаемых ими решений, мотивировка решения суда должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств дела, а также на нормах материального и процессуального права, - иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела.

Сторона защиты в апелляционных жалобах оспаривала доказанность вины осужденного Т., приводя свои аргументы о нарушении закона при проведении оперативно-розыскных мероприятий, а также при расследовании уголовного дела, ссылаясь на конкретные фактические обстоятельства и нормы права.

Суд апелляционной инстанции, отклоняя жалобы осужденного и его адвоката, ограничился лишь общими суждениями о том, что доказательства объективно исследованы судом первой инстанции, они не противоречат иным письменным доказательствам и материалам уголовного дела, доказательствам дана надлежащая оценка, они получены с соблюдением норм уголовно-процессуального закона. Соответствующие выводы суда второй инстанции являлись настолько абстрактными, что применимы к любому иному делу в отношении любого обвинения.

При таких данных судом кассационной инстанции апелляционное определение суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 8 апреля 2021 года в отношении Т. отменено, уголовное дело передано на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Аналогичные решения приняты по Делам 77-1190/2022, 77-1343/2022, 77-1191/2022.

Согласно п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", выводы суда, изложенные в описательно-мотивировочной части приговора, постановленного в общем порядке судебного разбирательства, должны быть основаны на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании. Ссылка в приговоре на показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, данные ими в ходе предварительного расследования или в ином судебном заседании, допустима только при условии оглашения этих показаний с соблюдением требований, установленных ст. ст. 276, 281 УПК РФ.

Суд первой инстанции в основу приговора положил, в том числе, показания А. в качестве обвиняемого от 15 апреля 2021 года, однако, как следует из материалов уголовного дела, они в судебном заседании не оглашались и не исследовались. Более того, суд указал, что осужденный отказался от дачи показаний, сославшись на положения ст. 51 Конституции РФ, хотя, как следовало из протокола судебного заседания, А. в судебном заседании показания давал.

При таких данных приговор Когалымского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 16 июня 2021 года в отношении А. отменен, уголовное дело передано на новое судебное рассмотрение в тот же суд первой инстанции.

25 февраля 2022 года судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции отменила приговор Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 1 февраля 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Ямало-Ненецкого автономного округа от 17 мая 2021 года в отношении Х.

В соответствии с п. 1 ст. 307 УПК РФ, а также согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре" описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.

Согласно приговору, Х. осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни.

Между тем описание преступного деяния, признанного судом доказанным, не содержало указание на форму вины Х., с которой он действовал в отношении потерпевшего, мотивы совершения им общественно опасного деяния, а также отсутствовало указание на наличие причинно-следственной связи между деянием и последствием в виде тяжкого вреда здоровью.

Органами предварительного расследования Е. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ, - применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти, в связи с исполнением последним своих должностных обязанностей.

Действия Е. суд первой инстанции квалифицировал как применение насилия, опасного для жизни, в отношении представителя власти, в связи с исполнением последним своих должностных обязанностей, исключив из квалификации его действий "применение насилия, опасного для здоровья", посчитав такую юридическую оценку излишней. Каких-либо доказательств в обоснование причинения иного вреда или угрозы его причинения не привел.

Суд пришел к выводу, что Е. причинил Б., исполнявшему служебные обязанности представителя власти, повреждения, повлекшие средней тяжести вред здоровью, то есть совершил применение насилия, опасного для жизни, в отношении представителя власти, в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

По смыслу закона, средней тяжести вред здоровью - это такой вред, который, с одной стороны, не опасен для жизни человека и не влечет последствий, указанных в ст. 111 УК РФ, с другой - вызывает длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть.

Именно по признаку длительности расстройства здоровья Б. суд первой инстанции признал наличие последствий в виде причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего Е. Иных последствий и действий, создающих опасность для жизни потерпевшего, суд не установил и в описательно-мотивировочной части приговора, несмотря на предъявленное обвинение, не привел.

Учитывая изложенное, в выводах суда имелись существенные противоречия между описанием преступного деяния, признанного судом доказанным, и квалификацией действий Е. по ч. 2 ст. 318 УК РФ, учитывая решение суда об исключении квалифицирующего признака "применение насилия, опасного для здоровья, в отношении представителя власти".

По смыслу ст. 14 УПК РФ, лицо не обязано доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого.

Согласно приговору, М. осужден за ряд преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, в том числе за незаконный сбыт наркотических средств и их производных Г. и Т. в крупном размере, совершенный в период с начала февраля по 28 февраля 2020 года включительно группой лиц по предварительному сговору с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет").

Суд первой инстанции установил, и это не противоречит материалам дела, что М. фактически задержан в порядке ст. ст. 91, 92 УПК РФ 27 февраля 2020 года в 12:30, о чем в 22:10 того же дня составлен протокол, и он направлен для содержания в ИВС МУ МВД России "Нижнетагильское".

Данных о том, что наркотическое средство, приобретенное Г. и Т. 28 февраля 2020 года, размещено М., судебные решения не содержат.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции не проверил правильность выводов суда первой инстанции об обоснованности осуждения М. в части незаконного сбыта Г. и Т. наркотического средства, производного N-метилэфедрона, массами 0,72 грамма и 0,47 грамма, соответственно, учитывая, что умысел у вышеуказанных лиц на приобретение наркотических средств, как это следует из приговора, возник 28 февраля 2020 года.

В этой связи апелляционное определение в отношении М. в части его осуждения по преступлению, предусмотренному п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, отменено, материалы уголовного дела в отмененной части переданы на новое апелляционное рассмотрение в Свердловский областной суд, в ином составе суда.

Из материалов уголовного дела следует, что С. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ.

В соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат, участвующий в качестве защитника в уголовном судопроизводстве, не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда убежден в наличии самооговора доверителя.

Несмотря на это, суд первой инстанции, как после допроса С., так и в ходе прений сторон и заслушивания последнего слова подсудимого, не учел, что мнение защитника противоречило позиции осужденного, отрицавшего вину в инкриминируемом ему преступлении.

Таким образом, адвокат занял по делу позицию, не соответствующую позиции доверителя, отрицавшего наличие у него мотива и умысла на совершение преступления, заявлявшего о его оговоре в совершении преступления свидетелем Б.

В этой связи судебные решения отменены, уголовное дело передано на новое рассмотрение в тот же суд первой инстанции.

Аналогичное решение было принято по делу N 77-1862/2022.

Как следует из положений ст. 446.5 УПК РФ, суд отменяет постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа по представлению сотрудника органов принудительного исполнения РФ в случае неуплаты лицом судебного штрафа, назначенного в качестве меры уголовно-правового характера.

В представленных суду первой инстанции материалах отсутствовали сведения об уплате Т. судебного штрафа, что, соответственно, не могло служить безусловным основанием для отмены постановления от 7 сентября 2020 года о применении судебного штрафа.

Кроме того, решение об отмене постановления о прекращении уголовного дела и назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа было принято судом в отсутствие Т. Вопрос уплаты судебного штрафа, наличия или отсутствия документов, подтверждающих уплату судебного штрафа, у нее не выяснялся.

Судом также не учтено, что Т. представлена копия квитанции ПАО "Челиндбанк", согласно которой она 18 ноября 2020 года оплатила штраф по уголовному делу в размере 5 000 рублей, который был перечислен на банковские реквизиты, указанные в постановлении от 7 сентября 2020 года, то есть исполнила в полном объеме определенную судом меру уголовно-правового характера.

Таким образом, решение суда первой инстанции не могло быть признано законным и обоснованным, отменено, а материалы уголовного дела направлены на новое судебное рассмотрение.

Мировым судьей судебного участка N 2 Свердловского судебного района г. Перми от 12 ноября 2021 года уголовное дело по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом. В апелляционном порядке постановление суда оставлено без изменения.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ суд по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения, если обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления приговора или вынесения иного решения на основании данного заключения.

П. органом предварительного следствия обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ, то есть в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью Б., не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в ст. 111 УК РФ, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть.

12 ноября 2021 года суд первой инстанции вынес постановление о возвращении уголовного дела прокурору ввиду того, что обвинительное заключение составлено с нарушениями, препятствующими постановлению приговора или вынесению иного решения на основе данного обвинительного заключения, то есть для устранения допущенных нарушений.

Свои выводы суд первой инстанции мотивировал тем, что обвинительное заключение не достаточно конкретно, в нем отсутствуют важные обстоятельства совершения преступления, а именно: имеются противоречия в выводах экспертов в части механизма образования телесных повреждений у потерпевшего, не конкретизирован способ совершения преступления в части механизма действий П., в результате которых у потерпевшего произошел закрытый перелом лодыжки с формированием перелома заднего края правой большеберцовой кости с полным вывихом стопы снаружи и сзади.

Суд апелляционной инстанции, проверяя законность и обоснованность постановления суда первой инстанции, согласился с его выводами о том, что допущенные органом следствия нарушения препятствуют рассмотрению уголовного дела по существу.

Однако судами не приведено каких-либо обоснованных суждений о том, что обвинительное заключение не соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ. Более того, из обвинительного заключения усматривается, что в нем приведено существо предъявленного П. обвинения, место и время совершения инкриминированного деяния, способ, мотив, цель, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

Выводы судов о противоречивости экспертных заключений в части механизма образования телесных повреждений у потерпевшего, а также о том, что способ совершения преступления не конкретизирован, подлежали устранению в судебном заседании суда посредством исследования и оценки совокупности представленных доказательств.

Приговором Металлургического районного суда г. Челябинска от 18 ноября 2020 года Д. осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года, на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 3 года.

Постановлением Советского районного суда г. Челябинска от 28 июня 2021 года удовлетворено представление начальника филиала по Советскому району г. Челябинска ФКУ УИИ ГУФСИН России по Челябинской области С. об отмене условного осуждения и исполнении назначенного наказания.

Избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, Д. взят под стражу в зале суда.

Срок лишения свободы исчислен со дня вступления постановления в законную силу.

В срок отбывания наказания зачтено время содержания под стражей по приговору от 18 ноября 2020 года - с 31 октября 2020 года по 18 ноября 2020 года из расчета один день за два дня отбывания наказания в колонии-поселении, а также время содержания под стражей с 28 июня 2021 года до дня вступления постановления в законную силу из расчета один день за два дня отбывания наказания в колонии-поселении.

Апелляционным постановлением Челябинского областного суда от 8 сентября 2021 года постановление от 28 июня 2021 года оставлено без изменения.

Кассационным определением от 22 апреля 2022 года вышеуказанные решения в части решения о зачете в срок лишения свободы времени содержания под стражей в период с 28 июня 2021 года до дня вступления постановления в законную силу отменены.

Материал судебного производства в этой части направлен на новое судебное рассмотрение в порядке главы 47 УПК РФ в тот же суд первой инстанции в ином составе.

Суд кассационной инстанции указал, что решение суда об отмене условного осуждения и исполнении наказания в виде лишения свободы являлось верным. Однако суд принял решение о зачете в срок наказания времени содержания Д. под стражей с 28 июня 2021 года до дня вступления постановления в законную силу, из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении.

Таким образом, суд применил к указанному периоду времени положения п. "в" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

Но такое решение суда о применении льготных коэффициентов кратности не применим к периоду содержания под стражей осужденных на стадии исполнения приговора.

На момент совершения Л. преступлений (17 и 27 апреля 2021 года, 10 и 11 мая 2021 года) приговор от 30 марта 2021 года, которым отменено условное осуждение Л. по приговору от 15 октября 2020 года, не вступил в законную силу. Указанный приговор вступил в законную силу - 27 мая 2021 года.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 56 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", совершение нового преступления до вступления предыдущего приговора в законную силу не образует рецидива преступлений.

Соответственно, судимость по приговору от 15 октября 2020 года не могла учитываться при признании рецидива преступлений на основании п. "в" ч. 4 ст. 18 УК РФ.

Приговор Ноябрьского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 28 июля 2021 года в отношении Л. был изменен: исключено указание на наличие в его действиях рецидива преступлений и признание данного обстоятельства отягчающим наказание, а также учет при назначении наказания правил ч. 2 ст. 68 УК РФ, смягчено назначенное наказание в виде лишения свободы.

7 июня 2022 года судебная коллегия изменила приговор Чусовского городского суда Пермского края от 20 сентября 2018 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 27 ноября 2018 года в отношении К., переквалифицировав действия К. с п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, снижен размер наказания.

Из описательно-мотивировочной части приговора следовало, что суд первой инстанции установил, что в первой декаде декабря 2017 года неустановленное лицо, отбывающее наказание в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, обратилось по мобильному телефону к К. с просьбой получить для него наркотическое средство - метадон, которое в последующем сбыть ему на территории ФКУ ИК-10, скрыв наркотическое средство в продуктовой передаче, на что К. дал свое согласие. В первой декаде ноября 2017 года до 8 ноября 2017 года К. приобрел наркотическое средство - метадон, общей массой 0,708 грамма, которое упаковал в три свертка из полимерного материала, скрыв свертки с наркотическим средством в пачке из-под сигарет. 8 ноября 2017 года в магазине "Магнит" К. купил продукты питания для передачи неустановленному лицу из числа осужденных, отбывающих наказание в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, сложил в пакет, куда также положил сигареты с наркотическим средством, после чего данную посылку передал своему знакомому П., который за денежное вознаграждение в размере 800 рублей должен был передать посылку в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю. 8 ноября 2017 года П., введенный в заблуждение относительно законности совершаемых им действий, приехал на территорию ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, где по указанию неустановленного лица из числа осужденных, отбывающих наказание, оставил посылку в здании контрольно-пропускного пункта ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, после чего покинул территорию исправительного учреждения. В этот же день сотрудники вышеуказанного исправительного учреждения при досмотре продуктовой передачи обнаружили в пачке сигарет три свертка с кристаллообразным веществом, которые были изъяты сотрудниками полиции МО МВД России "Чусовский" из незаконного оборота.

Согласно ст. 29 УК РФ, преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

По смыслу закона, если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств незаконно приобретает, хранит, перевозит эти средства, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по независящим от него обстоятельствам не передает указанные средства приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств (п. 13.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года N 14 (редакция от 16 мая 2017 года) "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".

Несмотря на вышеуказанный смысл уголовного закона, действия К. квалифицированы судом как оконченное преступление, предусмотренное п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Между тем суд первой инстанции не учел, что посылка с наркотическим средством, переданная К. для доставки на территорию исправительного учреждения, оставлена П. для неустановленного лица на контрольно-пропускном пункте ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, сотрудниками которого при досмотре продуктовой передачи наркотическое средство было обнаружено и изъято.

Более того, органами предварительного расследования и судом также не установлено то, кому конкретно предназначалась посылка с наркотическими средствами и была ли доведена информация о поступившей в ФКУ ИК-10 посылке до потенциальных приобретателей.

При таких данных, судебная коллегия пришла к выводу о необходимости переквалификации действий К., непосредственно направленных на незаконный сбыт наркотического средства в значительном размере в исправительном учреждении, прерванных на стадии выполнения объективной стороны преступления по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, с п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотического средства, совершенное в исправительном учреждении, в значительном размере.

Привлечение лица к административной ответственности в качестве сведений о личности было принято во внимание при назначении наказания без учета требований ст. 4.6 КоАП РФ.

В материалах уголовного дела не содержалось сведений об административных правонарушениях, за совершение которых П. считался, согласно ст. 4.6 КоАП РФ, подвергнутым административному наказанию как на момент вынесения приговора, так и на момент совершения преступления.

Учитывать административные правонарушения, по которым истек срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию, суд был не вправе.

Данное нарушение повлекло изменение приговора Ямальского районного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 22 июля 2020 года и смягчение наказания.

К. осужден по ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы, ч. 2 ст. 228 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний к 8 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Судебная коллегия установила нарушение уголовного закона, что в силу ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ является существенным и влечет смягчение наказания, назначенного по ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Так, по ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ К. назначено 7 лет 6 месяцев лишения свободы.

Санкция ч. 3 ст. 228.1 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 8 лет до 15 лет.

Согласно положениям ч. 3 ст. 66 УК РФ срок наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей за оконченное преступление.

В соответствии с ч. 1 ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами "и" и (или) "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

С учетом указанных положений закона, при наличии таких смягчающих обстоятельств, как активное способствование раскрытию и расследованию преступления, и отсутствии отягчающих обстоятельств, 7 лет 6 месяцев лишения свободы является максимальным наказанием, которое возможно назначить за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Между тем суд установил и иные смягчающие обстоятельства: наличие малолетнего ребенка, признание вины и раскаяние в содеянном, которые при назначении наказания за указанное преступление фактически оставлены без внимания.

Назначенное К. по ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ наказание смягчено до 7 лет 3 месяцев лишения свободы, в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228, ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно К. назначено лишение свободы на срок 7 лет 9 месяцев.

На приговор и.о. мирового судьи судебного участка N 5 Ленинского судебного района г. Тюмени - мирового судьи судебного участка N 9 Ленинского судебного района г. Тюмени от 12 июля 2021 года первым заместителем прокурора Тюменской области принесено кассационное представление, в котором он просил отменить приговор, поскольку судом допущено нарушение уголовного закона, выразившееся в назначении З. более мягкого наказания, чем предусмотрено правилами назначения наказания, указанными в ч. 4 ст. 70 УК РФ.

Так, приговором Ленинского районного суда г. Тюмени от 17 января 2020 года З. был осужден за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 158, п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ, с применением ч. 2 ст. 69, ст. 73 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год.

В соответствии с ч. 4 ст. 74 УК РФ, в случае совершения условно осужденным в течение испытательного срока преступления небольшой или средней тяжести вопрос об отмене или о сохранении условного осуждения решается судом.

Согласно ч. 4 ст. 70 УК РФ, окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору суда.

Исходя из правовой позиции, изложенной в п. 55 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", неотбытым наказанием при условном осуждении следует считать весь срок назначенного наказания по предыдущему приговору.

Таким образом, поскольку за вновь совершенные преступления З. с применением ч. 2 ст. 69, ст. 71 УК РФ судом назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 7 месяцев, а неотбытое наказание по приговору от 17 января 2020 года составляло 1 год 6 месяцев лишения свободы, то окончательно по правилам ст. 70 УК РФ З. должно было быть назначено наказание, превышающее 1 год 6 месяцев лишения свободы.

Вопреки этим требованиям, суд назначил осужденному окончательное наказание в виде лишения свободы сроком на 1 год 4 месяца.

Уголовное дело передано на новое судебное рассмотрение мировому судье другого судебного участка через председателя Ленинского районного суда г. Тюмени.

Кассационным определением от 17 мая 2022 года приговор Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 29 марта 2021 года и апелляционное постановление Свердловского областного суда от 30 августа 2021 года в отношении Б. изменены: отбывание наказания осужденной Б. назначено в соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ в колонии-поселении, изменен порядок зачета времени содержания Б. под стражей в качестве меры пресечения в срок лишения свободы.

Так, при назначении вида исправительного учреждения, в котором осужденной следует отбывать наказание, суд исходил из положений п. "б" ч. 1 ст. 58 УК РФ, согласно которым отбывание лишения свободы в исправительных колониях общего режима назначается женщинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе при любом виде рецидива.

Назначение женщинам отбывания лишения свободы за преступления небольшой и средней тяжести в исправительной колонии общего режима допускается только по правилам п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ, предусматривающим обязанность суда мотивировать назначение указанного вида исправительной колонии, чего судом первой инстанции сделано не было.

Учет несуществующего приговора при назначении наказания повлек отмену приговора Металлургического районного суда г. Челябинска от 16 апреля 2019 года и апелляционного постановления Челябинского областного суда от 18 июля 2019 года.

Приговором, постановленным в порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, Ч. признана виновной в незаконных приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства, содержащего диацетилморфин (героин), массой 2,13 грамма, что составляет значительный размер.

В силу ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, то есть постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с положениями ст. ст. 6, 60 УК РФ и ч. 2 ст. 6 УПК РФ лицу, совершившему преступление, должно быть назначено справедливое наказание.

Нарушение вышеуказанных императивных правил свидетельствует о несправедливости назначенного наказания, а следовательно, о существенности нарушения уголовного закона, повлиявшего на исход дела.

Судом первой инстанции данные требования уголовного закона проигнорированы, а судом апелляционной инстанции - не устранены.

Как следовало из обжалуемого приговора, при назначении Ч. окончательного наказания по правилам ст. 70 УК РФ суд к вновь назначенному наказанию присоединил неотбытые части наказаний по приговорам от 18 августа 2016 года, 7 июня 2018 года, 31 января 2019 года, однако не указал их размеры.

Согласно сообщению мирового судьи судебного участка N 6 Центрального района г. Челябинска Ч. осуждена по приговору мирового судьи судебного участка N 9 Центрального района г. Челябинска, исполняющего обязанности мирового судьи судебного участка N 6 Центрального района г. Челябинска, от 14 июня 2018 года за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ст. 158.1 УК РФ, к 3 месяцам лишения свободы, на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 1 год, который вступил в законную силу 26 июня 2018 года. Вышеуказанная информация подтверждается материалами уголовного дела N 11801750100001018 (1-10/2018). При этом, как следует из сообщения мирового судьи, приговор в отношении Ч. 7 июня 2018 года не выносился.

Обстоятельства преступления, изложенные в копии приговора от 7 июня 2018 года, имеющейся в материалах настоящего уголовного дела, и приговоре от 14 июня 2018 года, содержащемся в материалах уголовного дела 1-10/2018, инкриминированные Ч., включая время, место и способ совершения деяния, совпадают.

При таких данных суд кассационной инстанции отменил приговор и апелляционное постановление в отношении Ч., так как суды при назначении наказания учитывали несуществующий приговор, в связи с чем состоявшиеся судебные решения нельзя признать законными.

И. обратился в суд с иском к застройщику о взыскании стоимости устранения недостатков в отделочных работах, неустойки за определенный период, с продолжением начисления ее по день фактического исполнения обязательства, о компенсации морального вреда, указав, что сторонами заключен договор участия в долевом строительстве. После передачи квартиры И. выявил в ней недостатки, однако застройщик в добровольном порядке требования о возмещении убытков не исполнил.

Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением, требования удовлетворены частично, с застройщика в пользу И. взыскана стоимость устранения недостатков в отделочных работах - 97 476 руб., неустойка за определенный период, компенсация морального вреда, штраф, а также распределены судебные расходы. В удовлетворении требований о взыскании неустойки по день фактического исполнения обязательств отказано.

В том же решении суда первой инстанции указано, что оно не подлежит исполнению в части взыскания с застройщика в пользу И. стоимости устранения недостатков в отделочных работах в сумме 97 476 руб. в связи с внесением ответчиком этой суммы в депозит Управления судебного департамента по Свердловской области.

Отменяя апелляционное определение в части отказа во взыскании неустойки на будущее время, судебная коллегия кассационной инстанции исходила из следующего.

Пунктом 1 статьи 327 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) предусмотрен закрытый перечень обстоятельств, при наличии которых должник вправе внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, а в случаях, установленных законом, в депозит суда.

Согласно пункту 2 указанной статьи внесение денежной суммы или ценных бумаг в депозит нотариуса или суда считается исполнением обязательства.

Из названных положений закона следует, что внесение денежных средств в депозит суда признается исполнением обязательства при наличии обстоятельств, закрытый перечень которых приведен в пункте 1 статьи 327 ГК РФ.

Кроме того, основания для внесения денег на лицевые (депозитные) счета для учета операций с денежными средствами, поступающими во временное распоряжение, определены пунктом 1.3 Регламента организации деятельности верховных судов республик, краевых, областных судов, судов городов федерального значения, судов автономной области и автономных округов, окружных (флотских) военных судов, федеральных арбитражных управлений судебного департамента в субъектах Российской Федерации по работе с лицевыми (депозитными) счетами для учета операций со средствами, поступающими во временное распоряжение, утвержденного приказом Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 5 ноября 2015 г. N 345 (в редакции от 1 октября 2019 г.).

Указанным Регламентом внесение на депозитный счет суда денежных средств в счет исполнения одной стороной спора обязательства перед другой стороной спора не предусмотрено.

Поскольку при разрешении спора наличие перечисленных в пункте 1 статьи 327 ГК РФ обстоятельств материалами дела не подтверждается, а внесение на депозитный счет суда денежных средств в счет исполнения одной стороной спора обязательства перед другой стороной спора указанным выше Регламентом не предусмотрено, суды пришли к неверному выводу о надлежащем исполнении ответчиком перед истцом обязательства по оплате стоимости устранения недостатков отделочных работ и, как следствие, об отказе в удовлетворении исковых требований И. о взыскании неустойки с застройщика на будущее время.

Ч. обратилась к мировому судье с иском к ООО "А." о взыскании 92 880 руб., о компенсации морального вреда, указав, что в день заключения кредитного договора, согласно которому банк предоставляет денежные средства для приобретения автомобиля, ею с ответчиком заключен опционный договор, по условиям которого ООО "А." обязалось по ее требованию приобрести залоговое транспортное средство. Стоимость услуги по опционному договору составила 92 880 руб. Требования о расторжении опционного договора и возврате уплаченных денежных средств оставлены ответчиком без удовлетворения.

Решением мирового судьи, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении исковых требований отказано.

При этом суды руководствовались положениями статей 421, 431, 429.2, 429.3 ГК РФ и исходили из того, что при заключении опционного договора истцу была предоставлена полная информация об условиях его заключения, в том числе, стоимости, равной общей сумме остатка задолженности Ч. по кредитному договору, по которой ООО "А." приобретает залоговое транспортное средство, а также о невозвратном характере суммы, уплаченной за предоставление такой услуги.

Отменяя апелляционное определение и направляя дело на новое апелляционное рассмотрение, суд кассационной инстанции исходил из того, что при разрешении спора судами неправильно применены нормы материального права.

Судами установлено, что 1 марта 2020 г. между Банком и Ч. заключен договор о предоставлении кредита в размере 866 880 руб. сроком на 60 месяцев для приобретения автомобиля, который передается в залог Банку.

В тот же день Ч. обратилась к ООО "А." с заявлением о заключении опционного договора "Автоуверенность". В соответствии с пунктом 1 индивидуальных условий опционного договора ООО "А." обязалось по требованию Ч. приобрести заложенное транспортное средство по цене, равной общей сумме остатка задолженности Ч. по кредитному договору. Требования по опционному договору могут быть предъявлены к ООО "А." в течение 30 календарных дней с момента возникновения просроченных платежей по кредитному договору.

Согласно пункту 3 индивидуальных условий опционного договора оплата по опционному договору составляет 92 880 руб., которые выплачены в полном объеме. Опционный договор сторонами заключен на срок 48 месяцев.

Обращаясь в суд за защитой нарушенного права, истец просил взыскать денежные средства по опционному договору на основании статьи 32 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей" (далее - Закон РФ "О защите прав потребителей") и статьи 782 ГК РФ.

Однако мировой судья доводам истца правовой оценки не дал, указав, что плата по договору произведена истцом за право предъявить требования к ответчику по опционному договору и не является платой за какую-либо услугу.

Суд кассационной инстанции указал, что исходя из условий опционного договора, заключенного между Ч. и ООО "А.", предметом договора является право потребителя потребовать получение в будущем финансовых услуг в течение срока действия договора.

Кассационная инстанция указала, что судам следовало рассмотреть вопрос о регулировании спорных правоотношений не только статьей 429.3 ГК РФ, но и нормами главы 39 ГК РФ, а также статьей 32 Закона РФ "О защите прав потребителей", предусматривающей право потребителя отказаться от исполнения договора о выполнении работ (оказании услуг) в любое время, при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору.

Поскольку судами установлено, что опционный договор заключен 1 марта 2020 г. на срок 48 месяцев, с требованием об отказе от услуг Ч. обратилась в марте 2020 года, и обстоятельств, подтверждающих заявление требований по опционному договору к ответчику о выкупе транспортного средства и погашении долга по кредитному договору, судами не установлено, выводы судов о том, что истец не имел права отказаться от исполнения спорного договора до окончания срока его действия, противоречат положениям статьи 782 ГК РФ и статьи 32 Закона РФ "О защите прав потребителей".

С.Ю. обратилась в суд с иском к С.О. о взыскании 770 000 руб., указав, что 4 июня 2010 г. сторонами заключен предварительный договор купли-продажи земельного участка по цене 1 000 000 руб., деньги в сумме 770 000 руб. переданы истцом (покупателем) ответчику (продавцу) в день подписания договора, оставшиеся 230 000 руб. подлежали передаче в день подписания основного договора. Впоследствии ответчик продал земельный участок иному лицу.

Судами установлено, что сторонами заключен договор, которым они приняли на себя обязательство заключить в будущем договор купли-продажи земельного участка, принадлежащего продавцу на основании инвентарной карточки на земельный участок от 1993 года.

1 октября 2019 г. С.Ю. купила у муниципального образования земельный участок, поставленный на кадастровый учет 9 июля 2019 г. Право собственности С.О. зарегистрировано 4 октября 2019 г.

6 октября 2019 г. С.Ю. продала указанный земельный участок и расположенный на нем жилой дом П., которая произвела отчуждение этого имущества Л.

Таким образом, на момент заключения сторонами договора, содержащего их обязанности по заключению в будущем договора купли-продажи земельного участка, последний, как объект недвижимости, обладающий индивидуальными признаками, не существовал.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в удовлетворении требований С.Ю. отказано. Руководствуясь положениями статей 195, 196, 199, 200 и 429 ГК РФ, суды исходили из того, что поскольку стороны не согласовали срок заключения основного договора купли-продажи, то таковой составляет один год, а следовательно, трехлетний срок исковой давности по требованиям о взыскании денежных средств истек.

Отменяя апелляционное определение, кассационный суд общей юрисдикции указал следующее.

В соответствии со статьей 429 ГК РФ по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором.

В соответствии с пунктом 2 статьи 455 ГК РФ предметом договора купли-продажи может быть как товар, имеющийся в наличии у продавца в момент заключения договора, так и товар, который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара (договор купли-продажи будущей вещи).

Если сторонами заключен договор, поименованный ими как предварительный, в соответствии с которым они обязуются заключить в будущем на предусмотренных им условиях основной договор о продаже недвижимого имущества, которое будет создано или приобретено в последующем, но при этом предварительный договор устанавливает обязанность приобретателя имущества до заключения основного договора уплатить цену недвижимого имущества или существенную ее часть, такой договор следует квалифицировать как договор купли-продажи будущей недвижимой вещи с условием о предварительной оплате.

Покупатель по договору вправе требовать понуждения продавца к исполнению обязательства по передаче недвижимой вещи, являющейся предметом договора (статья 398 ГК РФ). Такой иск подлежит удовлетворению в случае, если суд установит, что спорное имущество имеется в натуре и им владеет ответчик - продавец по договору, право собственности которого на спорное имущество зарегистрировано в ГРН.

Если у продавца отсутствует недвижимое имущество, которое он должен передать в собственность покупателя, в частности, когда имущество создано, но передано другому лицу, покупатель вправе потребовать возврата уплаченной продавцу денежной суммы и уплаты процентов на нее (пункты 3 и 4 статьи 487 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Судами установлено, что право собственности С.О. на земельный участок возникло только 4 октября 2019 г., до этого момента земельный участок собственностью ответчика не являлся и не мог быть передан истцу, а истец не мог обратиться с требованием о понуждении к исполнению обязательства по передаче вещи. В то же время возможность предъявления покупателем требований о возврате денег обусловлена моментом получения сведений о том, что имущество создано, но передано продавцом другому лицу.

ООО "С" обратилось в суд с иском к К. о возмещении ущерба в размере 553 439 руб. 37 коп., расходов, понесенных на проведение независимой экспертизы с целью определения стоимости восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства, в сумме 16 000 руб., указав, что ответчик, являясь работником истца и управляя транспортным средством, принадлежащим работодателю, во время исполнения трудовых обязанностей нарушил пункт 10.1 Правил дорожного движения Российской Федерации, совершил административное правонарушение, предусмотренное статьей 12.33 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, в результате чего причинил обществу материальный ущерб, размер которого определен как стоимость восстановительного ремонта транспортного средства.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования ООО "С" о взыскании с К. заявленной суммы, суд первой инстанции пришел к выводу, что факт причинения работодателю реального ущерба в связи с повреждением транспортного средства по вине ответчика нашел подтверждение, обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника, не имеется, ущерб подлежит возмещению ответчиком в полном объеме в соответствии с пунктом 6 части 1 статьи 243 ТК РФ, так как ущерб причинен работодателю в результате противоправных действий работника (совокупности признаков), которые образуют состав административного проступка.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Отменяя решение суда первой инстанции и апелляционное определение, направляя дело на новое рассмотрение, кассационный суд общей юрисдикции исходил из следующего.

Согласно статье 250 ТК РФ орган по рассмотрению трудовых споров может с учетом степени и формы вины, материального положения работника и других обстоятельств снизить размер ущерба, подлежащий взысканию с работника. Снижение размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, не производится, если ущерб причинен преступлением, совершенным в корыстных целях.

Как разъяснено в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 г. N 52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю", если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что работник обязан возместить причиненный ущерб, суд в соответствии с частью первой статьи 250 ТК РФ может с учетом степени и формы вины, материального положения работника, а также других конкретных обстоятельств снизить размер сумм, подлежащих взысканию, но не вправе полностью освободить работника от такой обязанности. При этом следует иметь в виду, что в соответствии с частью второй статьи 250 ТК РФ снижение размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, не может быть произведено, если ущерб причинен преступлением, совершенным в корыстных целях. Снижение размера ущерба допустимо в случаях как полной, так и ограниченной материальной ответственности. Оценивая материальное положение работника, следует принимать во внимание его имущественное положение (размер заработка, иных основных и дополнительных доходов), его семейное положение (количество членов семьи, наличие иждивенцев, удержания по исполнительным документам) и т.п.

По смыслу статьи 250 ТК РФ и разъяснений по ее применению, содержащихся в пункте 16 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 г. N 52, правила этой нормы о снижении размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, могут применяться судом при рассмотрении требований о взыскании с работника причиненного работодателю ущерба не только по заявлению (ходатайству) работника, но и по инициативе суда. В случае, если такого заявления от работника не поступило, суду при рассмотрении дела с учетом части 2 статьи 56 ГПК РФ необходимо вынести на обсуждение сторон вопрос о применении статьи 250 ТК РФ и для решения этого вопроса оценить обстоятельства, касающиеся материального и семейного положения работника, а также конкретной ситуации, в которой работником причинен ущерб.

Судом первой инстанции при рассмотрении настоящего дела положения статьи 250 ТК РФ и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации учтены не были, в результате чего вопрос о снижении размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, на обсуждение сторон не выносился и обстоятельства, связанные с личностью К., его материальным и семейным положением, при определении размера взыскиваемой с него суммы материального ущерба в пользу работодателя ООО "С" не устанавливались. Суд первой инстанции в нарушение части 2 статьи 56 и части 1 статьи 196 ГПК РФ не определил данные обстоятельства в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки. Судом апелляционной инстанции указанные недостатки не устранены.

Вступившим в законную силу 25 апреля 2017 г. решением городского суда установлен факт трудовых отношений между С. и индивидуальным предпринимателем Б. в период с 1 января 2013 г. по 11 ноября 2016 г., на Б. возложена обязанность внести в трудовую книжку С. записи о приеме на работу 1 января 2013 г. и увольнении с работы по собственному желанию 11 ноября 2016 г., с Б. в пользу С. взыскана недополученная заработная плата в размере 75 401 руб. 16 коп., компенсация морального вреда в размере 5 000 руб., расходы по оплате услуг адвоката в размере 15 000 руб. Кроме того, на Б. возложена обязанность начислить и оплатить С. компенсацию за ежегодный отпуск в период его работы с 1 января 2013 г. по 11 ноября 2016 г. из расчета 47 календарных дней ежегодного отпуска, исходя из средней заработной паты 45 000 руб.

С. обратился в суд с заявлением о взыскании с Б. судебной неустойки в связи с неисполнением последним решения городского суда в части обязанности начислить и выплатить компенсацию за неиспользованный отпуск в размере 500 руб. за каждый день неисполнения решения.

Определением городского суда заявление С. удовлетворено частично - присуждена к взысканию с Б. в пользу С. с момента вынесения определения судебная неустойка в размере 300 руб. за каждый день неисполнения решения городского суда в части возложения на Б. обязанности начислить и оплатить С. компенсацию за ежегодный отпуск за период его работы с 1 января 2013 г. по 11 ноября 2016 г. Судебную неустойку постановлено взыскивать до момента исполнения в указанной части решения суда.

Удовлетворяя в части требования о взыскании судебной неустойки за неисполнение решения суда, суд первой инстанции, установив, что решение городского суда в полном объеме не исполнено, руководствуясь статьями 13, 206 ГПК РФ, статьей 308.3 ГК РФ, пришел к выводу о наличии оснований для взыскания судебной неустойки с целью понуждения ответчика к исполнению судебного акта.

Перейдя к рассмотрению заявления С. по правилам производства в суде первой инстанции и разрешая требования по существу, суд апелляционной инстанции исходил из того, что согласно разъяснениям, данным в пунктах 28, 30, 31 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств", пункт 1 статьи 308.3 ГК РФ, предусматривающий гражданско-правовую ответственность за неисполнение судебного акта, не подлежит применению в рассматриваемом споре, вытекающем из трудовых правоотношений, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения требований С.

Седьмым кассационным судом общей юрисдикции 21 декабря 2021 г. апелляционное определение оставлено без изменения, кассационная жалоба С. без удовлетворения.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами апелляционной инстанции, признав их основанными на правильном применении норм материального права.

Д. обратилась в суд с иском к УПФР о признании незаконным решения об отказе в удовлетворении заявления об аннулировании заявления о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала, возложении обязанности аннулировать заявление о распоряжении материнским капиталом, восстановлении прекращенного права на дополнительные меры государственной поддержки.

В обоснование требований Д. указала, что 26 ноября 2020 г. обратилась в УПФР с заявлением о распоряжении средствами материнского капитала на погашение основного долга и уплату процентов по ипотечному кредитному договору от 3 сентября 2020 г. 16 декабря 2020 г. обратилась в УПФР с заявлением об аннулировании заявления на распоряжение материнским капиталом. Письмом от 14 января 2021 г. ей отказано в рассмотрении данного заявления, поскольку денежные средства 9 декабря 2020 г. были перечислены в счет погашения задолженности по кредитному договору.

Судами установлено, что на основании решения УПФР от 28 ноября 2018 г. в связи с рождением второго ребенка Д. выдан государственный сертификат на материнский (семейный) капитал.

26 ноября 2020 г. Д. обратилась в пенсионный орган с заявлением о распоряжении средствами материнского капитала путем направления их на погашение основного долга и уплату процентов по ипотечному кредитному договору, заключенному с ПАО Банк "ФК Открытие".

Решением УПФР от 4 декабря 2020 г. заявление Д. удовлетворено, 9 декабря 2020 г. денежные средства в размере 466 617 руб. переведены ПАО Банк "ФК Открытие" в счет погашения ипотечного кредита. Копия решения УПФР получена Д. 8 декабря 2020 г.

16 декабря 2020 г. Д. обратилась в УПФР с заявлением об аннулировании ранее поданного заявления о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала в связи с предоставлением ее семье субсидии на приобретение (строительство) жилья.

16 декабря 2020 г. истцу направлено уведомление о прекращении права на дополнительные меры государственной поддержки в связи с распоряжением в полном объеме средствами материнского (семейного) капитала.

В письме УПФР от 14 января 2021 г. указано на отказ Д. в удовлетворении заявления об аннулировании распоряжения средствами материнского (семейного) капитала на том основании, что данные средства были перечислены ПАО Банк "ФК Открытие" в счет погашения обязательства по кредитному договору.

Разрешая спор и удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что заявление об аннулировании ранее поданного заявления о распоряжении средствами материнского капитала Д. подано в УПФР до истечения 10 рабочих дней со дня принятия пенсионным органом решения об удовлетворении заявления о распоряжении материнским капиталом, что соответствует процедуре аннулирования, установленной приказом Минтруда России от 24 марта 2020 г. N 149н и Административным регламентом предоставления Пенсионным фондом Российской Федерации и его территориальными органами государственной услуги по рассмотрению заявления о распоряжении средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала, утвержденным постановлением Правления Пенсионного фонда Российской Федерации РФ 24 июня 2019 г. N 364п, в связи с чем пришел к выводу, что средства материнского (семейного) капитала не были использованы истцом по целевому назначению - для улучшения жилищных условий, свое право распорядиться средствами материнского (семейного) капитала, предоставленное законом, истец не реализовала, при этом данное право Д. не утрачено, поскольку ни одна из целей, провозглашенных законодательством для использования материнского капитала, достигнута не была.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции посчитала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения.

Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" (пункты 1 и 2 статьи 2) (далее по тексту - Федеральный закон от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ) установлены дополнительные меры государственной поддержки семей, имеющих детей, реализуемые за счет средств материнского (семейного) капитала и обеспечивающие указанным семьям возможность улучшения жилищных условий, получения образования, социальной адаптации и интеграции в общество детей-инвалидов, повышения уровня пенсионного обеспечения (далее также - дополнительные меры государственной поддержки; материнский (семейный) капитал).

В соответствии с частью 1 статьи 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ распоряжение средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала осуществляется лицами, указанными в частях 1 и 3 статьи 3 данного Федерального закона, получившими сертификат, путем подачи в территориальный орган Пенсионного фонда Российской Федерации непосредственно либо через многофункциональный центр заявления о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала, в котором указывается направление использования материнского (семейного) капитала в соответствии с названным Федеральным законом.

Правила подачи заявления о распоряжении, а также перечень документов, необходимых для реализации права распоряжения средствами материнского (семейного) капитала, устанавливаются уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти (часть 5 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ).

Частью 7 статьи 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ установлено, что в случае распоряжения в полном объеме средствами материнского (семейного) капитала лицами, получившими сертификат, территориальный орган Пенсионного фонда Российской Федерации в месячный срок после перечисления им в полном объеме средств материнского (семейного) капитала уведомляет данных лиц о прекращении права на дополнительные меры государственной поддержки. Уведомление производится территориальным органом Пенсионного фонда Российской Федерации в форме, обеспечивающей возможность подтверждения факта уведомления.

Приказом Минтруда России от 24 марта 2020 г. N 149н утверждены Правила подачи заявления о распоряжении средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала и перечень документов, необходимых для реализации права распоряжения средствами материнского (семейного) капитала (далее по тексту - Правила подачи заявления о распоряжении средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала).

Пунктом 18 указанных Правил предусмотрено, что заявление, принятое территориальным органом Пенсионного фонда Российской Федерации, может быть аннулировано по желанию заявителя путем подачи им лично либо через представителя заявления об аннулировании ранее поданного заявления (далее - заявление об аннулировании).

Заявление об аннулировании может быть подано в территориальный орган Пенсионного фонда Российской Федерации, в который ранее было подано заявление, до перечисления территориальным органом Пенсионного фонда Российской Федерации средств материнского капитала согласно заявлению в срок не позднее 10 рабочих дней со дня получения уведомления о принятом заявлении и документах (копиях документов).

Согласно пункту 86 Административного регламента предоставления Пенсионным фондом Российской Федерации и его территориальными органами государственной услуги по рассмотрению заявления о распоряжении средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала, утвержденного постановлением Правления Пенсионного фонда Российской Федерации РФ 24 июня 2019 г. N 364п (далее по тексту - Административный регламент), заявление об аннулировании может быть подано гражданином в ПФР, в территориальный орган ПФР, в который ранее было подано заявление о распоряжении, до перечисления территориальным органом ПФР средств материнского (семейного) капитала согласно заявлению о распоряжении в срок не позднее 10 рабочих дней со дня получения уведомления о принятом заявлении и документах (сведениях из документов).

В соответствии с пунктом 89 Административного регламента должностное лицо ПФР, территориального органа ПФР: а) рассматривает заявление об аннулировании; б) уведомляет гражданина: об аннулировании заявления о распоряжении; об отказе аннулирования заявления о распоряжении.

В аннулировании заявления о распоряжении может быть отказано в следующих случаях: заявление об аннулировании подано в срок более чем 10 рабочих дней со дня принятия ПФР, территориальным органом ПФР решения об удовлетворении заявления о распоряжении; отсутствия в ПФР, территориальном органе ПФР ранее поданного заявления о распоряжении.

Делая вывод об обоснованности заявленных требований, суды первой и апелляционной инстанций не учли, что в силу пункта 18 Правил подачи заявления о распоряжении средствами (частью средств) материнского (семейного) капитала и пункта 86 Административного регламента заявление об аннулировании могло быть подано до перечисления территориальным органом Пенсионного фонда Российской Федерации средств материнского капитала. Перечисление в полном объеме средств материнского (семейного) капитала, по смыслу положений статьи 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ, прекращает право на дополнительные меры государственной поддержки.

Судами установлено, что заявление об аннулировании было подано Д. 16 декабря 2020 г., то есть после перечисления УПФР 9 декабря 2020 г. средств материнского капитала в счет погашения обязательств по кредитному договору.

В соответствии с пунктом 51 распоряжения Правления Пенсионного фонда Российской Федерации от 12 марта 2014 г. N 94р "Об утверждении регламента организации работы с делами лиц, имеющих право на дополнительные меры государственной поддержки" ранее закрытое дело восстанавливается в случае возврата ранее направленных средств (части средств) материнского (семейного) капитала.

Восстанавливая право Д. на дополнительные меры государственной поддержки по распоряжению средствами материнского (семейного) капитала с зачислением на лицевой счет владельца сертификата от 28 ноября 2018 г. денежных средств в размере 466 617 руб., суды не установили, были ли возвращены ранее направленные средства материнского капитала соответствующему органу Пенсионного фонда Российской Федерации.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Угроза жизни и здоровью граждан, проживающих в жилом помещении, расположенном в многоквартирном доме, признанном аварийным и подлежащим сносу, относится к юридически значимым обстоятельствам, подлежащим установлению судами при разрешении споров о возложении на органы местного самоуправления обязанности по изъятию жилого помещения путем выкупа.

Истцы обратились в суд с иском к органу местного самоуправления о возложении обязанности по изъятию путем его выкупа для муниципальных нужд жилого помещения, расположенного в доме, признанном аварийным и подлежащим сносу.

Судами требования удовлетворены частично, жилое помещение изъято у истцов путем выкупа с выплатой им в качестве возмещения 491 815 руб.

При рассмотрении дела судами установлено, что квартира, принадлежащая истцам на праве общей долевой собственности, расположена в доме, который постановлением главы муниципального образования от 6 февраля 2018 г. признан аварийным и подлежащим сносу, установлен срок расселения до 31 декабря 2030 г.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суды исходили из того, что, несмотря на то, что процедура изъятия жилого помещения, предусмотренная статьей 32 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее по тексту ЖК РФ), не соблюдена, срок, установленный органом местного самоуправления для сноса дома не истек, однако органом местного самоуправления допущено длительное бездействие, не была инициирована предусмотренная законом процедура изъятия для муниципальных нужд земельного участка, на котором расположен аварийный жилой дом.

Судебная коллегия кассационного суда с такими выводами не согласилась, указав, что жилищные права собственника жилого помещения в доме, признанном в установленном порядке аварийным и подлежащим сносу, обеспечиваются в порядке, предусмотренном статьей 32 ЖК РФ.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" разъяснил, что соблюдение предусмотренной частями 2 - 4 статьи 32 ЖК РФ процедуры, предшествующей изъятию жилого помещения у собственника, является обязательным, а потому подлежит проверке как обстоятельство, имеющее значение по настоящему делу.

Из содержания статьи 32 ЖК РФ и постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении ЖК РФ" следует, что изъятие жилого помещения у собственника является производным требованием, возникающим только при условии принятия уполномоченным органом решения об изъятии земельного участка для государственных или муниципальных нужд. В отсутствие решения органа местного самоуправления об изъятии земельного участка для муниципальных нужд у него отсутствует право на изъятие путем выкупа жилых помещений, расположенных на данном участке.

Определение срока сноса многоквартирного дома, признанного аварийным и подлежащим сносу, а также срока отселения физических и юридических лиц является компетенцией органа местного самоуправления.

Согласно правовой позиции, изложенной в Обзоре судебной практики по делам, связанным с обеспечением жилищных прав граждан в случае признания жилого дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29 апреля 2014 г., в случае, если при рассмотрении дела будет установлено, что помещение, в котором проживает гражданин, представляет опасность для жизни и здоровья по причине его аварийного состояния или по иным основаниям, то предоставление иного жилого помещения, отвечающего санитарным и техническим требованиям, взамен непригодного для проживания не может быть поставлено в зависимость от наличия плана и срока сноса дома. Суд может обязать орган местного самоуправления предоставить истцу другое благоустроенное жилое помещение во внеочередном порядке.

С учетом изложенного, для правильного разрешения спора следует установить, имеется ли угроза обрушения многоквартирного дома, а также опасность для жизни и здоровья истцов, исходя из технического состояния многоквартирного дома, в котором расположена спорная квартира, и имеют ли истцы возможность до решения вопроса о выплате им возмещения проживать в другом жилом помещении, обращались ли они к ответчику с заявлением о предоставлении жилого помещения в маневренном фонде.

При разрешении споров, связанных со взысканием алиментов на содержание несовершеннолетних детей в твердой денежной сумме, судами должны учитываться все фактические обстоятельства, характеризующие размер доходов ответчика.

П.О. обратилась с иском к П.А. о взыскании алиментов на содержание несовершеннолетнего сына в твердой денежной сумме 46 776 руб. ежемесячно, указав в обоснование, что ответчик осуществляет предпринимательскую деятельность, имеет средний ежемесячный доход в размере 400 000 руб., в период совместного проживания достаток семьи являлся высоким.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением, иск удовлетворен частично, алименты на содержание несовершеннолетнего сына взысканы в размере одной величины прожиточного минимума для ребенка, установленного в субъекте, что соответствует 11 965 руб.

При этом судами установлено, что П.А. с 2014 года зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя, на его имя зарегистрированы транспортные средства, в том числе специализированные автомобили, грузовые автомобили, эвакуатор, всего в количестве 6 единиц.

Отменяя апелляционное определение и направляя дело на новое рассмотрение, кассационный суд общей юрисдикции указал следующее.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 56 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов", в силу пункта 2 статьи 83 СК РФ размер алиментов, взыскиваемых в твердой денежной сумме на несовершеннолетних детей с родителей, а также с бывших усыновителей при отмене усыновления (пункт 4 статьи 143 СК РФ), определяется судом исходя из максимально возможного сохранения ребенку прежнего уровня его обеспечения с учетом материального и семейного положения сторон и других заслуживающих внимания обстоятельств.

Взыскивая с ответчика в пользу истца алименты на содержание несовершеннолетнего сына в размере одной величины прожиточного минимума для ребенка, суды, формально указав, что при определении размера алиментов исходят из материального положения сторон, ежемесячного дохода ответчика, обязательных расходов сторон, а также из максимально возможного сохранения ребенку прежнего уровня его обеспечения, не дали оценки всем обстоятельствам, на которые стороны указывали в обоснование своих требований и возражений, как в отдельности каждому, так и в их совокупности в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ.

Судами не дана оценка объяснениям стороны ответчика в ходе рассмотрения спора о том, что ранее ответчик предоставлял содержание ребенку в размере 15 000 - 20 000 руб. ежемесячно, доход ответчика составляет 100 000 руб. в месяц. Давая критическую оценку тому, что при оформлении кредитов в 2016-2020 годах ответчик в анкетах указывал свой среднемесячный доход не менее 190 000 руб., суды не учли положений пункта 5 статьи 10 ГК РФ, согласно которым добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, не указали, в соответствии с какими обстоятельствами указанные ответчиком суммы не свидетельствуют о его реальном доходе.

Также при определении размера реального дохода лица подлежат учету и его расходы; судами установлено, что ответчик в счет погашения кредита ежемесячно уплачивает 36 257 руб., кроме того, сторона ответчика признавала, что на протяжении длительного времени после прекращения брачных отношений ответчиком исполнялись обязательства истца по погашению кредита в размере 32 000 руб. ежемесячно, добровольно выплачивались алименты на содержание ребенка в размере 15 000 - 20 000 руб. ежемесячно, кроме того, ответчик нес и иные расходы, вместе с тем расходам ответчика, в контексте его дохода, оценка не дана.

На требования собственника земельного участка к арендатору этого земельного участка о сносе самовольной постройки исковая давность не распространяется независимо от того, создает угрозу жизни и здоровью граждан данная постройка или нет.

Главное управление лесами (далее - Управление) обратилось в суд с иском к арендатору лесного земельного участка К. о признании сооружения (массивного бутового ленточного фундамента) самовольной постройкой и возложении обязанности демонтировать построенный на землях лесного фонда объект, указывая, что на земельном участке, используемом в рекреационных целях, возможно возведение временных построек, возведение капитальных строений запрещено.

Суд апелляционной инстанции, разрешая дело по правилам первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к выводу, что фундамент, расположенный на арендуемом ответчиком лесном участке, возведенный в период до 2013 года, является самовольной постройкой.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении требований о возложении на ответчика обязанности демонтировать данный фундамент, поскольку пришел к выводу, что истцом пропущен трехлетний срок исковой давности для предъявления требования о сносе самовольной постройки, не представляющей угрозу жизни и здоровью граждан, тогда как о применении последствий пропуска срока заявлено ответчиком (статьи 196, 200 ГК РФ). При этом суд исходил из того, что о данном сооружении Управление должно было узнать в ходе плановой проверки соблюдения лесного законодательства на землях лесного фонда не позднее апреля 2014 года.

Суд апелляционной инстанции исходил из того, что срок исковой давности не применяется только к требованиям о сносе самовольной постройки, создающей угрозу жизни и здоровью граждан (абзац 3 пункта 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав"), тогда как спорное сооружение такой угрозы не создает.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, отменяя апелляционное определение, исходила из следующего.

Спорный фундамент, находящийся на лесном участке, является самовольной постройкой, поскольку возведен на земельном участке, разрешенное использование которого не допускает строительства на нем данного объекта (пункт 1 статьи 222 ГК РФ).

Судом не установлены обстоятельства, при наличии которых за ответчиком может быть признано право собственности на самовольную постройку в силу пункта 3 статьи 222 ГК РФ.

Исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (статья 195 ГК РФ), который составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушенном праве (пункт 1 статьи 196, статья 200 ГК РФ).

Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 3 п. 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" с иском о сносе самовольной постройки в публичных интересах вправе обратиться прокурор, а также уполномоченные органы в соответствии с федеральным законом. На требование о сносе самовольной постройки, создающей угрозу жизни и здоровью граждан, исковая давность не распространяется.

Управление, обращаясь в суд с иском, обосновало свои требования положениями ст. 304 ГК РФ, согласно которой собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

В Российской Федерации признаются частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. Права всех собственников защищаются равным образом (пункты 1, 4 статьи 212 ГК РФ).

В данном случае заявлен иск не о защите публичных интересов, которым угрожает самовольная постройка, а о защите права собственности Российской Федерации на земельный участок, на котором собственником прямо запрещено возведение капитальных объектов. Соответственно, нахождение капитального объекта на лесном участке, в первую очередь, нарушает право собственности на данный участок, независимо от того, представляет ли данный объект угрозу жизни и здоровью граждан.

Согласно абз. 5 статьи 208 ГК РФ исковая давность не распространяется на требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения (статья 304 ГК РФ).

Соответственно, Управление при обращении в суд с иском действовало как представитель собственника и в защиту права собственности на земельный участок, то есть в данной ситуации не применим срок исковой давности.

Если в ходе рассмотрения преддоговорного спора о заключении обязательного для сторон договора суд придет к выводу, что истец приводит условия, на которых нельзя понудить заключить договор, то суд не отказывает в иске, а в ходе судебного разбирательства определяет условия, на которых подлежит заключению такой договор.

Администрация обратилась в суд с иском к П. о понуждении присоединиться к договору аренды земельного участка с множественностью лиц на стороне арендатора посредством заключения с ним дополнительного соглашения к договору аренды земельного участка с множественностью лиц на стороне арендатора.

Требование мотивировано тем, что ответчик является собственником машиноместа в составе многоэтажной стоянки, которая, в свою очередь, расположена на земельном участке площадью 5 600 кв. м, находящемся в неразграниченной государственной собственности. В отношении земельного участка между Администрацией и ООО "У." заключен договор аренды с множественностью лиц на стороне арендатора, однако ответчик уклоняется от обязательного для него в силу ст. 39.20 Земельного кодекса Российской Федерации (далее по тексту ЗК РФ) присоединения к договору аренды земельного участка.

Суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, отказал в удовлетворении требований, поскольку пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска о понуждении присоединиться к договору аренды с множественностью лиц на стороне арендатора, выявив несоответствие содержания предложенных ответчику условий для аренды земельного участка условиям уже заключенного с ООО "У." договора аренды как в части площади земельного участка, так и в части срока аренды.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции пришла к выводу о незаконности судебных постановлений, исходя из следующего.

На основании п. 1 ст. 39.20 ЗК РФ, если иное не установлено настоящей статьей или другим федеральным законом, исключительное право на приобретение земельных участков в собственность или в аренду имеют граждане, юридические лица, являющиеся собственниками зданий, сооружений, расположенных на таких земельных участках.

В случае, если здание, сооружение, расположенные на земельном участке, раздел которого невозможно осуществить без нарушений требований к образуемым или измененным земельным участкам (далее - неделимый земельный участок), или помещения в указанных здании, сооружении принадлежат нескольким лицам на праве частной собственности либо на таком земельном участке расположены несколько зданий, сооружений, принадлежащих нескольким лицам на праве частной собственности, эти лица имеют право на приобретение такого земельного участка в общую долевую собственность или в аренду с множественностью лиц на стороне арендатора (пункт 2 ст. 39.20 ЗК РФ).

Пунктом 6 данной статьи предусмотрено, что любой из заинтересованных правообладателей здания, сооружения или помещений в них вправе обратиться самостоятельно в уполномоченный орган с заявлением о предоставлении земельного участка в аренду. В течение тридцати дней со дня получения указанного заявления от одного из правообладателей здания, сооружения или помещений в них уполномоченный орган направляет иным правообладателям здания, сооружения или помещений в них, имеющим право на заключение договора аренды земельного участка, подписанный проект договора аренды с множественностью лиц на стороне арендатора. В течение тридцати дней со дня направления проекта договора аренды земельного участка правообладатели здания, сооружения или помещений в них обязаны подписать этот договор аренды и представить его в уполномоченный орган. Договор аренды земельного участка заключается с лицами, которые подписали этот договор аренды и представили его в уполномоченный орган в указанный срок.

В течение трех месяцев со дня представления в уполномоченный орган договора аренды земельного участка, подписанного в соответствии с п. 6 настоящей статьи арендаторами земельного участка, уполномоченный орган обязан обратиться в суд с требованием о понуждении правообладателей здания, сооружения или помещений в них, не представивших в уполномоченный орган подписанного договора аренды земельного участка, заключить этот договор аренды (пункт 7 статьи 39.20 ЗК РФ).

На основании пункта 4 статьи 445 ГК РФ, если сторона, для которой в соответствии с настоящим Кодексом или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор. В этом случае договор считается заключенным на условиях, указанных в решении суда, с момента вступления в законную силу соответствующего решения суда.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", требование о понуждении к заключению договора может быть удовлетворено судом при наличии у ответчика обязанности заключить такой договор. Названная обязанность и право требовать понуждения к заключению договора могут быть предусмотрены лишь ГК РФ либо иным федеральным законом или добровольно принятым обязательством (пункт 2 статьи 3, пункт 1 статьи 421, абзац первый пункта 1 статьи 445 ГК РФ).

Если при рассмотрении искового заявления о понуждении заключить договор или об урегулировании разногласий по условиям договора суд установит, что стороны не сослались на необходимость согласования какого-либо существенного условия и соглашение сторон по нему отсутствует, вопрос о таком условии выносится судом на обсуждение сторон (ст. 56 ГПК РФ). Равным образом в случае, когда между сторонами отсутствует спор по части условий, суд может вынести на обсуждение сторон вопрос о соотношении таких условий со спорными условиями. По итогам обсуждения суд, учитывая, в частности, мнения сторон по названным вопросам, обычную договорную практику, особенности конкретного договора и иные обстоятельства дела, принимает решение о редакции условий договора, в том числе отличной от предложенных сторонами (п. 4 ст. 445, п. 1 ст. 446 ГК РФ) (п. 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. N 49).

Из вышеприведенных норм права и разъяснений об их применении следует, что требование о понуждении заключить договор, обязательный для одной или обеих сторон, перешедшее в спор об условиях этого договора, должно быть рассмотрено и разрешено судом путем урегулирования разногласий по спорным условиям.

Разрешение судом спора о понуждении к заключению договора и при уклонении от заключения договора, и при возникновении разногласий по конкретным его условиям сводится по существу к внесению определенности в правоотношения сторон и установлению судом условий, не урегулированных сторонами в досудебном порядке. Установление судом при рассмотрении спора о понуждении к заключению договора фактических обстоятельств, влияющих на формулировку искового требования, не меняет его предмета как спора о заключении договора и не должно приводить к отказу в понуждении к его заключению.

Таким образом, суд не может отказать истцу в иске в том случае, когда предложенные им редакции условия договора не соответствуют требованиям действующего законодательства. В этом случае при урегулировании спорного условия суд исходит из императивной либо диспозитивной нормы законодательства, регулирующего правоотношения сторон (ст. 421 и ст. 422 ГК РФ).

При таких обстоятельствах, учитывая, что заключение договора обязательно для ответчика и имелся спор об условиях данного договора относительно площади земельного участка и срока действия договора, у судов отсутствовали основания для отказа в удовлетворении иска администрации о понуждении к заключению договора по причине противоречия дополнительного соглашения условиям договора аренды. В данном случае указанные условия подлежали установлению судом при рассмотрении преддоговорного спора.

Признание судом заключения эксперта недопустимым доказательством в силу части 2 статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской требует разрешения вопроса о назначении повторной экспертизы, если для разрешения возникших в процессе рассмотрения дела вопросов требуются специальные знания в различных областях науки, техники, искусства и ремесла.

Гражданин обратился в суд с иском к Обществу о признании самовольной постройкой секции незавершенного строительством девятиэтажного жилого дома и обязанности снести указанную самовольную постройку.

В обоснование требований указано, что истец является собственником жилого дома и земельного участка, смежного с земельным участком, на котором с 2018 года Общество осуществляет строительство комплекса многоэтажных жилых домов с нарушением градостроительных и строительных норм и правил, в том числе с нарушением пожарных правил, что нарушает права истца и угрожает безопасности его жизни, здоровью и имуществу, поскольку одна из секций многоквартирного жилого дома располагается от жилого дома истца на расстоянии около 1,5 м, в то время как с учетом материалов, из которых ранее построен его жилой дом, должна находиться на расстоянии не менее 15 м, а по проектной документации на расстоянии не менее 10 м.

Решением районного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении требований отказано.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 222, 304 ГК РФ, соответствующими разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению, статьи 69 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 123-ФЗ "Технический регламент о требованиях пожарной безопасности", оценив представленные в материалы дела доказательства, в том числе положительные заключения негосударственной экспертизы проектной документации, отчет об оценке пожарного риска от 21 мая 2020 г., разрешение на строительство, разрешение на ввод в эксплуатацию и предшествующий ему акт проверки законченного строительством объекта, заключение судебной комплексной строительно-технической экспертизы (за исключением выводов относительно пожарной безопасности), заключения специалистов и их пояснения в судебном заседании, установив, что расположение спорной жилой секции отвечает правилам землепользования и застройки на день окончания строительства (с учетом внесенных изменений в Правила землепользования и застройки, допускающих ведение строительства без отступов от границ земельного участка), предусмотренный проектной документацией отступ от объекта недвижимости истца в 10 м не соблюден, в связи с чем в проектную документацию внесены изменения, предусматривающие соблюдение противопожарных требований посредством обустройства противопожарной преграды (дренчерной системы пожаротушения), пришел к выводу, что спорная секция многоквартирного жилого дома самовольной постройкой не является, поскольку соответствует проектной документации с внесенными в нее изменениями и введена в эксплуатацию в установленном законом порядке.

Отклоняя выводы, содержащиеся в рецензии от 11 января 2021 г. на отчет об оценке пожарного риска от 21 мая 2020 г., положенный в основу положительного заключения негосударственной экспертизы изменений проектной документации от 9 декабря 2020 г., а также заключение судебной комплексной экспертизы от 8 апреля 2021 г. в части исследований по соблюдению требований пожарной безопасности, согласно которым спорная жилая секция не соответствует требованиям пожарной безопасности, ввиду несоблюдения противопожарных разрывов, несоответствия приведенных расчетов по установке дренчерной системы водяной завесы и расчетов пожарного риска, с указанием на возможные способы устранения угрозы жизни и здоровью: снос жилой секции либо установка противопожарной преграды в виде противопожарной стены I типа (закладка всех дверных и оконных проемов в жилой секции, обращенных в сторону участка истца), суд первой инстанции исходил из того, что эксперт, выполнивший рецензию, которому судом было поручено проведение судебной экспертизы, не обладает соответствующими познаниями.

С такими выводами суда первой инстанции согласилась судебная коллегия по гражданским делам областного суда, отклонив ходатайство истца о проведении повторной экспертизы.

Между тем определение суда апелляционной инстанции принято с существенным нарушением норм процессуального права, в связи с чем суд кассационной инстанции с ним не согласился, исходя из следующего.

Частью 1 статьи 79 ГПК РФ установлено, что при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.

Как следует из судебных постановлений и материалов дела, в связи с возникновением вопросов, требующих специальных познаний, определением районного суда назначена судебная строительно-техническая экспертиза, проведение которой было поручено комиссии экспертов, состоящей из пожаротехника, строителя и кадастрового инженера.

В соответствии с положениями статьи 87 ГПК РФ в случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта суд может назначить дополнительную экспертизу, поручив ее проведение тому же или другому эксперту (часть 1).

В связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам (часть 2).

В нарушение приведенных норм права, суд первой инстанции, усомнившись в правильности выводов судебной экспертизы в части соблюдения требований пожарной безопасности в связи с отсутствием соответствующей компетенции у лица, ее проводившего, не поставив на обсуждение сторон вопрос о необходимости проведения повторной пожарно-технической экспертизы, положил в основу своего решения положительное заключение негосударственной экспертизы проектной документации от 9 декабря 2020 г. и отчет об оценке пожарного риска от 21 мая 2020 г., с целью проверки достоверности и полноты исследования которых судом и была назначена судебная строительно-техническая экспертиза.

Таким образом, обстоятельства, верно обозначенные судом первой инстанции как значимые для разрешения настоящего спора, с целью установления которых и была назначена судебная экспертиза, остались не установленными.

В настоящем случае правильное разрешение спора и достижение целей гражданского судопроизводства без использования специальных знаний для установления достаточности реализованных ответчиком мер по нераспространению пожара с учетом установленных судами отступлений при возведении спорного объекта от изначально запроектированных требований по пожарной безопасности было невозможно. Признание судом проведенной для этих целей судебной экспертизы недопустимым доказательством в силу части 2 статьи 87 ГПК РФ требовало разрешения вопроса о назначении повторной экспертизы.

Администрация муниципального района по результатам рассмотрения Уведомления о планируемом гражданином строительстве объекта индивидуального жилищного строительства на земельном участке вынесла решение о недопустимости его размещения ввиду попадания земельного участка в зоны затопления.

Не согласившись с таким решением, административный истец обратился в суд с административным исковым заявлением о признании решения администрации муниципального района о недопустимости размещения на земельном участке объекта индивидуального жилищного строительства незаконным, обязании устранить нарушение его прав собственника земельного участка.

Решением районного суда требования административного истца удовлетворены: на администрацию возложена обязанность о повторном рассмотрении вопроса о размещении объекта ИЖС на земельном участке, принадлежащем гражданину на праве собственности.

Судом апелляционной инстанции решение районного суда отменено, принято новое решение об отказе административному истцу в удовлетворении административных исковых требований.

Судебной коллегией Седьмого кассационного общей юрисдикции была удовлетворена кассационная жалоба административного истца об отмене судебного акта суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Как установлено судом и следует из материалов дела, административный истец является собственником земельного участка, площадью 1000 кв. м, категория земель "земли населенных пунктов", вид разрешенного использования земельного участка "для ведения личного подсобного хозяйства". Запланировано на земельном участке строительство объекта индивидуального жилищного строительства, площадью застройки 36 кв. м.

Уведомлением администрации отказано в размещении объекта ИЖС на земельном участке ввиду расположения участка в зоне затопления, в том числе в связи с отсутствием гидротехнических сооружений на территории сельского поселения.

При повторном рассмотрении вопроса о планируемом строительстве объекта ИЖС административный истец указывал на принятие мер к предотвращению негативного воздействия воды путем отсыпки земельного участка на высоту 1 м 30 см.

Суд первой инстанции, удовлетворяя административный иск, пришел к выводу о нарушении прав административного истца действиями администрации муниципального района, учел, что в границах зон затопления не допускается строительство объектов капитального строительства лишь при условии отсутствия обеспечения инженерной защиты таких объектов от затопления, подтопления, руководствуясь при этом подпунктом 1 пункта 6 статьи 67.1 Водного кодекса Российской Федерации.

Отменяя решение суда первой инстанции и оставляя без удовлетворения административный иск, суд апелляционной инстанции учел расположение земельного участка в зоне затопления (территория, затапливаемая при максимальном уровне воды 5 процентной обеспеченности р. Иртыш с притоками), сведения о чем содержатся в Едином государственном реестре недвижимости.

Обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения административного дела, определяются судом в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным публичным правоотношениям, исходя из требований и возражений лиц, участвующих в деле. При этом суд не связан основаниями и доводами заявленных требований по административным делам, в том числе об оспаривании решений, действий (бездействия), соответственно принятых или совершенных органами государственной власти, органами местного самоуправления (часть 3 статьи 62 КАС РФ).

Ограничения использования земельных участков, расположенных в зоне затопления, изложены в статье 67.1 Водного кодекса РФ, согласно части 6 которой в границах зон затопления, подтопления, в соответствии с законодательством РФ о градостроительной деятельности, запрещается строительство объектов капитального строительства без обеспечения инженерной защиты таких населенных пунктов и объектов от затопления, подтопления.

Как следует из материалов дела, судами был установлен факт отсутствия гидротехнического сооружения в месте расположения земельного участка, обязанность возведения которого возложена на администрацию муниципального района.

По запросу суда апелляционной инстанции представлены сведения от администрации муниципального района о том, что администрация специальных защитных мероприятий по предотвращению негативного воздействия вод в месте нахождения земельного участка не проводила в связи с отсутствием угрозы затопления (подтопления) жилых домов в данном населенном пункте.

При этом административный истец, настаивая на удовлетворении своих требований, указывал на проведение защитных мероприятий по предотвращению негативного воздействия вод в месте нахождения земельного участка путем отсыпки земельного участка на высоту 1 м 30 см, как в уведомлении о планируемом строительстве в адрес администрации муниципального района, так и в ходе судебного разбирательства.

В силу пункта 4.9 Свода правил СП104.13330.2016 "Инженерная защита территории от затопления и подтопления", утв. Приказом Минстроя России от 16.12.2016 N 964/пр (ред. от 23.12.2020), в качестве основных средств инженерной защиты территорий следует предусматривать обвалование, искусственное повышение поверхности территории, руслорегулирующие сооружения и сооружения по регулированию и отводу поверхностного стока, систематические дренажные системы, локальные дренажи и другие защитные сооружения.

Однако суд апелляционной инстанции не исследовал обстоятельства, связанные с проведением административным истцом защитных мероприятий по предотвращению негативного воздействия вод в месте нахождения земельного участка в результате искусственного повышения поверхности территории, и не оценил их с учетом требований изложенной правовой нормы и пункта 4.9 Свода правил, а именно: является ли защитой от негативного воздействия вод отсыпка земельного участка на высоту 1 м 30 см. Указанные обстоятельства имеют значение для правильного разрешения настоящего административного дела и подлежат обязательному установлению и исследованию в ходе судебного разбирательства.

Таким образом, доводы административного истца о том, что сооружение инженерной защиты земельного участка от негативного воздействия вод возведено, судом не были проверены и оценка этим обстоятельствам не дана.

Принятое апелляционное определение по делу было отменено, как вынесенное с нарушением норм материального права, с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение.

Комитет земельных и имущественных отношений администрации городского округа (Комитет) отказал ООО (Общество) в предоставлении в собственность без торгов, в порядке статьи 39.17 ЗК РФ, для эксплуатации железнодорожного пути протяженностью 45,0 п. м, необщего пользования, собственником которого Общество является. Отказ в предоставлении в собственность мотивирован со ссылкой на подпункт 14 статьи 39.16 Земельного кодекса Российской Федерации.

Не согласившись с отказом, Общество обратилось в суд с административным исковым заявлением об оспаривании данного отказа, возложении обязанности предоставить земельный участок в собственность.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении административного иска Обществу отказано.

Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, принято новое решение: на Комитет возложена обязанность повторно рассмотреть вопрос о предоставлении Обществу в собственность требуемого земельного участка.

Удовлетворяя административное исковое заявление, суд исходил из соответствия цели использования такого земельного участка, указанного в заявлении о предоставлении земельного участка, разрешенному использованию земельного участка, приведенному в ЕГРН, учел, что Общество является собственником объекта недвижимости, расположенного на испрашиваемом земельном участке, и в силу подпункта 6 пункта 2 статьи 39.3, пункта 1 статьи 39.20 ЗК РФ обладает исключительным правом на приобретение спорного участка в собственность без проведения торгов. Принял во внимание то обстоятельство, что ранее при заключении с Обществом договора аренды у Комитета не возникало вопросов о несоразмерности площади земельного участка объекту недвижимости, расположенному на нем, возможности использования для эксплуатации такого объекта.

С такими выводами апелляционной инстанции суд кассационной инстанции не согласился, посчитал их основанными на неправильном применении норм материального права.

Согласно материалам дела, между Комитетом и Обществом заключен договор аренды земельного участка, в соответствии с которым арендодатель передает, а арендатор принимает во временное пользование на условиях аренды земельный участок из земель населенных пунктов, общей площадью 3181 кв. м, разрешенное использование - железнодорожный транспорт. На указанном земельном участке расположена часть железнодорожного пути протяженностью 45,1 п. м, принадлежащая Обществу на праве собственности.

Из материалов дела следовало, что между Комитетом и Обществом был рассмотрен спор в суде о принудительной передаче Комитету арендуемого земельного участка, общей площадью 3181 кв. м, по акту приема-передачи.

Арбитражным судом было принято во внимание, в том числе, фактическое использование земельного участка Обществом (складирование металлолома), а именно: земельный участок огорожен дощатым забором, на территории участка расположен информационный щит иного Общества о приеме лома черных металлов; на земельном участке проводилась скупка черных металлов, о чем свидетельствовали расположенные на земельном участке горы металлолома, наличие автомобильных весов, а также сам процесс разгрузки металла из автомобилей.

Учтено то, что спорный земельный участок расположен на землях населенных пунктов, имеет виды разрешенного использования - железнодорожный транспорт, для размещения железнодорожных путей и их конструктивных элементов, и не предусматривает размещение пункта приема металлолома.

В Земельном кодексе Российской Федерации (подпункт 5 пункта 1 статьи 1) закреплен принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

В целях реализации названного принципа пунктом 1 статьи 39.20 ЗК РФ предусмотрено общее правило, предоставляющее исключительное право на приобретение земельных участков в собственность или в аренду гражданами и юридическими лицами, являющимися собственниками зданий, сооружений, расположенных на таких земельных участках.

По смыслу указанных норм, подлежащих применению с учетом общих положений земельного законодательства, обязывающих собственников земельных участков и лиц, не являющихся собственниками земельных участков, использовать земельные участки в соответствии с их целевым назначением (статья 42 ЗК РФ), возникновение исключительного права на приобретение земельного участка в собственность без проведения торгов зависит от достижения той цели, для которой он предоставлялся лицу.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 30 ноября 2021 г. N 2518-О, определение границ и площади земельного участка, предоставляемого без торгов собственникам зданий или сооружений, должно производиться с учетом необходимости обеспечить функциональное использование этих объектов. Тем самым соблюдается необходимый баланс частных и публичных интересов, ограничивается произвольное применение и злоупотребление данной процедурой в ущерб предоставлению земельных участков на торгах.

Таким образом, исключительный характер права на приватизацию земельного участка означает не только то, что никто, кроме собственника здания, строения, сооружения, не имеет права на приватизацию земельного участка, занятого этим зданием, строением, сооружением, но и то, что собственник объекта недвижимости вправе приватизировать исключительно земельный участок, занятый этим объектом и необходимый для его использования.

В соответствии с подпунктом 3 пункта 5 статьи 39.17 ЗК РФ уполномоченный орган принимает решение об отказе в предоставлении без торгов земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, при наличии хотя бы одного из оснований, предусмотренных статьей 39.16 данного Кодекса.

Подпунктом 14 статьи 39.16 ЗК РФ предусмотрено, что уполномоченный орган принимает решение об отказе в предоставлении земельного участка, если разрешенное использование земельного участка не соответствует целям использования такого земельного участка, указанным в заявлении о предоставлении земельного участка.

Приведенные нормы позволяют обеспечить необходимый баланс интересов собственников земельных участков и объектов капитального строительства, расположенных на этих участках, устанавливая границы допустимого использования чужого земельного участка, а именно лишь той его части, которая занята зданием или сооружением и необходима для их использования.

Принимая оспариваемое решение, Комитет сослался на то, что в данном случае имеется существенное несоответствие площади испрашиваемого участка площади расположенного на нем объекта недвижимости и необходимой для использования данного объекта.

Суд первой инстанции нашел такие выводы Комитета правомерными.

Выявив явную несоразмерность площади испрашиваемого в собственность без проведения торгов земельного участка площади объекта, расположенного на нем, Комитет правомерно указал на отсутствие оснований для приобретения Обществом в собственность указанного земельного участка как необходимого для использования объекта недвижимости, поскольку площадь подлежащего предоставлению земельного участка должна определяться исходя из его функционального использования исключительно для эксплуатации расположенных на нем объектов, и быть соразмерна площади объектов недвижимого имущества.

В силу положений статьи 84 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в административном деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Доказательств в подтверждение необходимости использования всей площади испрашиваемого земельного участка в целях эксплуатации расположенного на нем объекта недвижимости в материалы дела не представлено.

Таким образом, отказ Комитета в удовлетворении заявления Общества о предоставлении в собственность земельного участка без проведения торгов является правомерным, оснований для признания его незаконным у суда апелляционной инстанции не имелось, в связи с чем апелляционное определение было отменено, оставлено в силе решение суда первой инстанции.

Постановлением администрации муниципального образования утверждена документация по планировке территории (проект планировки и проект межевания) для размещения линейного объекта (автомобильная дорога местного значения) в городе.

Постановлением администрации постановлено изъять в целях строительства автомобильной дороги местного значения часть земельного участка площадью 273,35 кв. м от земельного участка площадью 800 кв. м, с видом разрешенного использования - для индивидуального жилищного строительства согласно проекту планировки и проекту межевания территории города.

Собственник земельного участка обратился в суд с административным иском о признании незаконным постановления администрации муниципального образования об утверждении документации по планировке территории для размещения автомобильной дороги местного значения в части изъятия у него земельного участка, ссылаясь на то, что в представленной документации отсутствуют сведения о формировании земельных участков под перенос линии электропередач; оставшаяся часть земельного участка не позволяет его рационально использовать, что существенно влияет на его стоимость в сторону уменьшения, а выкупная стоимость части земельного участка не является объективной.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам, в удовлетворении требований административного истца отказано.

Суд первой инстанции, ссылаясь на положения главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, статей 44, 45, 46 Градостроительного кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 235, статьи 279 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 56.2, 56.3, 56.6 Земельного кодекса Российской Федерации, исходил из того, что оспариваемые постановления соответствуют закону, приняты должностными лицами в соответствии с их компетенцией и с соблюдением порядка принятия, прав административного истца не нарушают, пришел к заключению об отсутствии оснований для удовлетворения требований административного истца.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Кассационная инстанция не согласилась с указанными выводами, поскольку при принятии обжалуемых судебных актов были допущены нарушения норм процессуального права.

Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации в статье 3 определяет задачи административного судопроизводства, а в статье 6 - принципы, в том числе правильное рассмотрение административных дел, законность и справедливость при их разрешении.

Решение суда должно быть законным и обоснованным (часть 1 статьи 176 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации).

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении").

Так, особенности рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов предусмотрены положениями главы 21 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации. Административное дело об оспаривании нормативного правового акта рассматривается с участием прокурора (часть 4 статьи 213 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации). В соответствии со статьей 213 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, определяющей обязанности суда при разрешении административных дел об оспаривании нормативных правовых актов, при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта суд проверяет законность положений нормативного правового акта, которые оспариваются. При проверке законности этих положений суд не связан основаниями и доводами, содержащимися в административном исковом заявлении о признании нормативного правового акта недействующим, и выясняет обстоятельства, указанные в части 8 названной статьи, в полном объеме (часть 7). В частности, при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта суд выясняет, соблюдены ли требования нормативных правовых актов, устанавливающих процедуру принятия оспариваемого нормативного правового акта (подпункт "в" пункта 2 части 8 статьи 213 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации). Обязанность доказывания этих обстоятельств возлагается на орган, принявший оспариваемый нормативный правовой акт (часть 9 статьи 213 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации), тогда как производство по делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органа, организации, лица, наделенных государственными или иными публичными полномочиям, регулируется положениями главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Положения приведенных глав Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предусматривают существенные различия производства по административным делам (в частности, бремя доказывания, круг лиц, участвующих в деле, подсудность).

При этом, как разъяснено в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 50 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами", административные исковые требования об оспаривании нормативного правового акта, а также акта, обладающего нормативными свойствами, не могут быть рассмотрены судом общей юрисдикции совместно с иными материально-правовыми требованиями.

По настоящему делу предметом рассмотрения являлись требования административного истца об оспаривании нормативного правового акта, регулирующего отношения в сфере градостроительной деятельности (постановление администрации муниципального образования города N 1327), подлежащие рассмотрению в порядке главы 21 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, а также требования об оспаривании постановления администрации муниципального образования N 4742, подлежащие рассмотрению в порядке главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Суд апелляционной инстанции, ссылаясь на то, что судом первой инстанции не допущено нарушений норм материального и (или) процессуального права, оставил без внимания, что суд первой инстанции в нарушение вышеприведенных норм и правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрел вышеуказанные административные исковые требования в одном производстве, в отсутствие прокурора, который не принимал участие в судебном разбирательстве по данному делу, не был извещен судом первой инстанции о времени и месте судебного разбирательства, ему не направлялась копия административного искового заявления.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции, не проверяя процедуру принятия оспариваемого нормативного правового акта и процедуру соблюдения порядка опубликования нормативного правового акта, указал на то, что судом первой инстанции процедура принятия оспариваемого нормативного правового акта проверена, при этом не учел, что судом первой инстанции, в частности, не были исследованы: опубликованный нормативный правовой акт в полном объеме с приложением, документа, послужившим основанием для принятия оспариваемого нормативного правового акта, свидетельствующие о необходимости изъятия указанного земельного участка.

Судами фактически оставлены без оценки доводы административного истца о невозможности использования оставшейся части земельного участка применительно к строительным и градостроительным нормам, пояснения допрошенного в ходе судебного разбирательства специалиста, заключение кадастрового инженера.

При таком положении принятые по административному делу судебные акты нельзя признать законными, решение суда первой инстанции и апелляционное определение были отменены, с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Постановлением судьи районного суда, оставленным без изменения решением судьи суда округа, производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном частью 2 статьи 8.28 КоАП РФ, в отношении ООО прекращено на основании пункта 1 части 1 статьи 24.5 КоАП РФ, в связи с отсутствием в его действиях события административного правонарушения.

Не согласившись с судебными актами, должностное лицо в области охраны окружающей среды обратилось с жалобой в кассационный суд.

Судья кассационного суда, отменив судебные акты и возвратив дело на новое рассмотрение в районный суд, пришел к следующим выводам.

В соответствии с частью 2 статьи 8.28 КоАП РФ незаконная рубка, повреждение лесных насаждений или самовольное выкапывание в лесах деревьев, кустарников, лиан, совершенные с применением механизмов, автомототранспортных средств, самоходных машин и других видов техники, либо совершенные в лесопарковом зеленом поясе, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, влекут наложение административного штрафа на юридических лиц в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей с конфискацией продукции незаконного природопользования, а также с конфискацией орудия совершения административного правонарушения или без таковой.

Из материалов дела следовало, что поводом для составления протокола государственным инспектором в области охраны окружающей среды в отношении ООО по ч. 2 ст. 8.28 КоАП РФ послужило сообщение о незаконной рубке лесных насаждений без правоустанавливающих документов. Факт незаконной рубки не оспаривался лицом, производившим вырубку за пределами границы лесосеки, указано, что правонарушение совершено по неосторожности, при этом обществом выплачен причиненный ущерб.

Кроме установленных должностным лицом фактических обстоятельств, в протоколе подробно приведены нормы действующего законодательства, регламентирующие правоотношения в области заготовки древесины, и дана правовая квалификация выявленного события.

В материалы дела также представлены: сообщение о нарушении лесного законодательства, фототаблица к нему, фиксирующая выявленные нарушения, абрис площади нарушения, выписка из государственного лесного реестра, договор купли-продажи лесных насаждений, акт по результатам проведения мероприятия по исчислению размера вреда, причиненного землям лесного фонда, сообщение начальника лесозаготовительного участка ООО, фототаблица и схема участка с незаконной вырубкой, каталог координат пней срубленных деревьев, ведомость пересчета срубленных деревьев, карта-схема лесосеки, процессуальные документы, составленные в рамках расследования, выписка из Единого государственного реестра юридических лиц в отношении ООО.

Судья районного суда пришел к выводам об отсутствии события административного правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 8.28 КоАП РФ, сославшись на то, что протокол об административном правонарушении не соответствует требованиям части 2 статьи 28.2 КоАП РФ, так как не содержит сведений о материальном ущербе, причиненном незаконной рубкой лесных насаждений, а также сведений о том, какие действия (бездействие) были допущены обществом, какие меры не были предприняты юридическим лицом для соблюдения правил и норм лесного законодательства, нарушение которых привело к совершению административного правонарушения; кроме того, судья указал на то, что доказательств совершения ООО административного правонарушения не представлено.

Судья суда округа при пересмотре дела по жалобе должностного лица, составившего протокол об административном правонарушении, - государственного инспектора в области охраны окружающей среды, с выводами судьи районного суда и принятым им решением согласился.

Вместе с тем, при рассмотрении дела, судьями не учтено следующее.

Статьей 24.1 КоАП РФ установлено, что задачами производства по делам об административных правонарушениях являются всестороннее, полное, объективное и своевременное выяснение обстоятельств каждого дела, разрешение его в соответствии с законом, обеспечение исполнения вынесенного постановления, а также выявление причин и условий, способствовавших совершению административных правонарушений.

В соответствии со статьей 26.1 КоАП РФ в числе прочих обстоятельств по делу об административном правонарушении выяснению подлежат наличие события административного правонарушения; лицо, совершившее противоправные действия (бездействие), за которые данным Кодексом или законом субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность; виновность лица в совершении административного правонарушения; обстоятельства, исключающие производство по делу об административном правонарушении; иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.

Выяснение этих обстоятельств является обязанностью судьи, рассматривающего дело, и в целях достижения задач судопроизводства эти обстоятельства подлежат выяснению на основании собранных по делу доказательств: как представленных в дело на стадии составления протокола об административном правонарушении, так и полученных непосредственно в судебном заседании.

Доказательствами по делу об административном правонарушении в соответствии со статьей 26.2 КоАП РФ являются любые фактические данные, на основании которых устанавливаются наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Эти данные устанавливаются протоколом об административном правонарушении, иными протоколами, предусмотренными указанным Кодексом, объяснениями лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, показаниями потерпевшего, свидетелей, заключениями эксперта, иными документами, а также показаниями специальных технических средств, вещественными доказательствами.

В соответствии со статьей 26.11 КоАП РФ судья, осуществляющий производство по делу об административном правонарушении, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, и указанная норма закона не предполагает возможность произвольной оценки представленных доказательств. Их оценка должна быть основана на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности, что предполагает в силу пункта 6 части 1 статьи 29.10 КоАП РФ вынесение мотивированного решения по делу об административном правонарушении.

Однако из содержания судебных актов следует, что судьи ограничились лишь обсуждением недостатков составленного протокола об административном правонарушении, приведя суждения о его несоответствии требованиям части 2 статьи 28.2 КоАП РФ только в части отсутствия в нем указания конкретной суммы причиненного ущерба, без анализа существенности этого обстоятельства и его значения для возможности всестороннего, объективного и полного установления обстоятельств дела с учетом характера правонарушения.

В соответствии с частью 2 статьи 28.2 КоАП РФ в протоколе об административном правонарушении указываются дата и место его составления, должность, фамилия и инициалы лица, составившего протокол, сведения о лице, в отношении которого возбуждено дело об административном правонарушении, фамилии, имена, отчества, адреса места жительства свидетелей и потерпевших, если имеются свидетели и потерпевшие, место, время совершения и событие административного правонарушения, статья настоящего Кодекса или закона субъекта Российской Федерации, предусматривающая административную ответственность за данное административное правонарушение, объяснение физического лица или законного представителя юридического лица, в отношении которых возбуждено дело, иные сведения, необходимые для разрешения дела.

При этом, как разъяснено в пункте 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2005 года N 5, существенным недостатком протокола является отсутствие данных, прямо перечисленных в части 2 статьи 28.2 КоАП РФ, и иных сведений в зависимости от их значимости для данного конкретного дела об административном правонарушении (например, отсутствие данных о том, владеет ли лицо, в отношении которого возбуждено дело об административном правонарушении, языком, на котором ведется производство по делу, а также данных о предоставлении переводчика при составлении протокола и т.п.). Несущественными являются такие недостатки протокола, которые могут быть восполнены при рассмотрении дела по существу.

Обстоятельства совершения правонарушения в целях разрешения дела по существу устанавливаются судом в силу его прямой обязанности, установленной законом, на основании всех представленных в дело доказательств в их совокупности. Вместе с тем, в нарушение требований статей 26.1, 26.11 КоАП РФ, судьи нижестоящих инстанций не исследовали все представленные в дело доказательства, содержащие необходимые для разрешения настоящего дела сведения, не дали им надлежащей правовой оценки.

По существу судьями требования статей 24.1 и 26.1 КоАП РФ о выяснении всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, соблюдены не были, судья районного суда устранился от оценки доказательств и выяснения всех обстоятельств дела, при наличии у него такой обязанности. Постановление судьи районного суда и решение судьи суда округа должным образом не мотивированы, а сделанные в них выводы об отсутствии события административного правонарушения не обоснованы.

Вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о допущенных судьями существенных нарушениях процессуальных требований, не позволивших полно, объективно и всесторонне рассмотреть дело об административном правонарушении в соответствии с установленным процессуальным порядком, поэтому судебные акты нельзя признать законными и обоснованными (срок давности привлечения общества к административной ответственности для данной категории дел не истек).

Постановлением мирового судьи лицо признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.26 КоАП РФ, и ему назначено административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев. Постановление вступило в законную силу 19 июня 2018 года.

19 июля 2021 года гражданин обратился с заявлением о прекращении исполнения постановления мирового судьи в части наложения административного штрафа в связи с истечением сроков давности исполнения данного постановления.

Определением мирового судьи от 26 августа 2021 года, оставленным без изменения решением судьи районного суда от 9 ноября 2021 года, отказано в удовлетворении заявления о прекращении исполнения постановления о назначении в отношении лица административного наказания.

В жалобе на вступившие в законную силу судебные акты гражданин просит их отменить, как незаконные.

Судья кассационного суда, отменяя судебные акты и возвращая дело на новое рассмотрение в районный суд, пришел к следующим выводам.

В соответствии с положениями статьи 31.2 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении обязательно для исполнения всеми органами государственной власти, органами местного самоуправления, должностными лицами, гражданами и их объединениями, юридическими лицами (часть 1).

Постановление по делу об административном правонарушении подлежит исполнению в полном объеме с момента его вступления в законную силу, за исключением случаев, предусмотренных частями 1.3 и 1.3-1 статьи 32.2 настоящего Кодекса (часть 2).

Согласно пункту 4 статьи 31.7 КоАП РФ судья, орган, должностное лицо, вынесшие постановление о назначении административного наказания, прекращают исполнение постановления в случае истечения сроков давности исполнения постановления о назначении административного наказания, установленных статьей 31.9 данного Кодекса.

В соответствии с частью 1 статьи 31.9 КоАП РФ постановление о назначении административного наказания не подлежит исполнению в случае, если это постановление не было приведено в исполнение в течение двух лет со дня его вступления в законную силу.

Частью 2 статьи 31.9 КоАП РФ определено, что течение срока давности, предусмотренного частью 1 настоящей статьи, прерывается в случае, если лицо, привлеченное к административной ответственности, уклоняется от исполнения постановления о назначении административного наказания.

Отказывая в удовлетворении заявления о прекращении исполнения постановления о назначении наказания в виде административного штрафа, мировой судья исходил из того, что гражданин был уведомлен о вынесенном в отношении него судебном акте, добровольно административный штраф не оплатил, уклоняясь от его исполнения в течение длительного времени, в связи с чем судья не усмотрел оснований для удовлетворения заявления.

С указанными выводами согласился судья районного суда.

Между тем в деле отсутствуют сведения о приведении в исполнение судебного акта, и судьями эти обстоятельства не проверялись.

Согласно материалам дела, постановление о привлечении гражданина к административной ответственности по части 1 статьи 12.26 КоАП РФ от 21 мая 2018 года направлено ему, не участвовавшему в судебном заседании, однако почтовое отправление было возвращено отправителю в связи с истечением сроков его хранения, и постановление вступило в законную силу 19 июня 2018 года. Таким образом, оно подлежало исполнению в срок до 19 июня 2020 года.

Из сопроводительного письма мирового судьи следует, что копия постановления мирового судьи была направлена в службу судебных приставов по месту жительства гражданина для исполнения в части штрафа 23 августа 2018 года.

Иных сведений о приведении в исполнение данного судебного акта, как в части административного штрафа, так и в части лишения права управления транспортным средством, в деле не имеется. Также в дело не представлено сведений об исполнении вышеуказанного запроса мирового судьи.

Какие-либо сведения по исполнению судебным приставом-исполнителем судебного акта в части назначенного административного наказания в виде административного штрафа мировым судьей не исследовались.

Фактически доказательств уклонения гражданина от исполнения постановления о привлечении его к административной ответственности в части назначенного административного штрафа в материалах дела не содержится, доводы жалобы об обратном судьями отклонены без выяснения всех обстоятельства по делу, в том числе касающихся исполнения им наказания в виде лишения права управления транспортным средством.

Таким образом, мировым судьей допущено существенное нарушение процессуальных требований, которое не позволило всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело, а судьей районного суда допущенное мировым судьей нарушение не устранено.

Постановлением мирового судьи судебного участка N 3, оставленным без изменения решением судьи городского суда, гражданин признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.26 КоАП РФ, и ему назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев.

Не согласившись с судебными актами, гражданин указал на допущенное при рассмотрении дела грубое нарушение требований территориальной подсудности.

Проверив материалы дела об административном правонарушении, изучив доводы жалобы, судья кассационного суда пришел к выводам о допущенных нарушениях требований ст. 29.5 КоАП РФ.

Исходя из положений части 1 статьи 1.6 КоАП РФ, обеспечение законности при применении мер административного принуждения предполагает не только наличие законных оснований для применения административного наказания, но и соблюдение установленного законом порядка привлечения лица к административной ответственности.

Согласно статье 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

В соответствии с частью 1 статьи 29.5 КоАП РФ дело об административном правонарушении рассматривается по месту его совершения. По ходатайству лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, дело может быть рассмотрено по месту жительства данного лица.

Как следует из материалов дела и установленных по делу обстоятельств, местом совершения правонарушения в рассматриваемом случае является адрес медицинского учреждения, который согласно Закону субъекта "О создании и упразднении судебных участков и должностей мировых судей в редакциях, действовавших как на момент рассмотрения дела мировым судьей, так и на момент рассмотрения настоящей жалобы, отнесен к территориальной подсудности судебного участка N 2.

Согласно пункту 1 статьи 4 Федерального закона от 17 декабря 1998 года N 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации" деятельность мировых судей осуществляется в пределах судебного района на судебных участках.

Пунктом 6 статьи 4 названного Закона установлено, что председатель районного суда в целях обеспечения равномерности нагрузки на мировых судей в случае, если нагрузка на мирового судью превышает среднюю нагрузку на мирового судью по судебному району, вправе мотивированным распоряжением передать часть уголовных, гражданских дел, дел об административных правонарушениях, исковых заявлений и заявлений о вынесении судебного приказа по требованиям о взыскании обязательных платежей и санкций, поступивших к мировому судье одного судебного участка, мировому судье другого судебного участка того же судебного района.

При прекращении или приостановлении полномочий мирового судьи, а также в случае временного отсутствия мирового судьи (болезнь, отпуск и иные уважительные причины) исполнение его обязанностей возлагается на мирового судью другого судебного участка того же судебного района постановлением председателя соответствующего районного суда. Если в данном судебном районе создана одна должность мирового судьи, то при прекращении или приостановлении полномочий мирового судьи, а также в случае временного отсутствия мирового судьи (болезнь, отпуск и иные уважительные причины) исполнение его обязанностей постановлением председателя вышестоящего суда или его заместителя возлагается на мирового судью, осуществляющего свою деятельность в ближайшем судебном районе (пункт 3 статьи 8 Федерального закона от 17 декабря 1998 года N 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации").

Сведения о возложении исполнения обязанностей мирового судьи судебного участка N 2 на мирового судью судебного участка N 3 того же судебного района в материалах дела отсутствуют.

Представленное в дело постановление председателя городского суда о возложении исполнения обязанностей мирового судьи судебного участка N 1 в связи с его временной нетрудоспособностью на мирового судью судебного участка N 2 и мирового судью судебного участка N 3, согласно определенному в постановлении территориальному делению адресов судебного участка N 1, не подтверждает правомочия мирового судьи судебного участка N 3 на рассмотрение дел, отнесенных к подсудности мирового судьи судебного участка N 2.

Таким образом, предусмотренных пунктом 6 статьи 4 и пунктом 3 статьи 8 Федерального закона от 17 декабря 1998 года N 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации" обстоятельств в рассматриваемом случае не имеется.

При этом ошибочными и связанными с неверным толкованием процессуальных норм являются выводы судьи городского суда о том, что в данном случае необходимости вынесения председателем городского суда определения об изменении территориальной подсудности не имелось, поскольку решением суда, которым было отменено первоначальное постановление мирового судьи судебного участка N 2, дело было направлено на рассмотрение иному судье, что, по мнению суда, оправдывало рассмотрение дела мировым судьей судебного участка N 3, а также неверными являются ссылки в решении на то, что повторное рассмотрение дела мировым судьей судебного участка N 2 было невозможно в силу того, что он ранее рассматривал дело и в данном случае имеются сомнения в его беспристрастности и объективности.

В настоящем деле не имеется сведений о наличии обстоятельств, исключающих возможность рассмотрения дела об административном правонарушении мировым судьей судебного участка N 2, мировым судьей также не был заявлен самоотвод по причинам, указанным в статье 29.2 КоАП РФ, что явилось бы поводом для разрешения вопроса об изменении территориальной подсудности рассмотрения дела. При этом в статье 29.2 КоАП РФ установлен перечень обстоятельств, исключающих возможность рассмотрения дела об административном правонарушении судьей, членом коллегиального органа, должностным лицом, к числу которых не отнесен факт предыдущего участия этих лиц в рассмотрении того же дела.

Как уже отмечалось выше, сведений о возложении обязанностей мирового судьи судебного участка N 2 на мирового судью судебного участка N 3 того же судебного района в материалах дела не имеется. Адрес места совершения правонарушения, как и адрес места жительства гражданина, привлекаемого к ответственности по ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ, расположен в границах территориальной юрисдикции судебного участка N 2.

Произвольное изменение территориальной подсудности рассмотрения дела об административном правонарушении в настоящем случае, передача его на рассмотрение по существу мировому судье другого судебного участка не соответствуют требованиям части 1 статьи 29.5 КоАП РФ и свидетельствуют о допущенном нарушении правил территориальной подсудности.

Изложенное не противоречит выводам, сформулированным Верховным Судом Российской Федерации в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2018), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 4 июля 2018 года, согласно которым председатель, его заместитель или судья вышестоящего суда при рассмотрении жалобы (протеста) как на не вступившее, так и на вступившее в законную силу постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное мировым судьей с соблюдением правил территориальной подведомственности, отменив такое постановление, не вправе направить дело об административном правонарушении на новое рассмотрение мировому судье другого судебного участка, поскольку иное свидетельствует о рассмотрении дела об административном правонарушении неуполномоченным судьей (вопрос 2), а также в постановлениях Верховного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2018 года N 65-АД18-1, от 01 апреля 2019 года N 24-АД19-2, от 23 декабря 2020 N 4-АД20-17.

Согласно правовой позиции, приведенной в определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июля 2007 года N 623-О-П, от 15 января 2009 года N 144-О-П, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным, поскольку оно вопреки части 1 статьи 47 и части 3 статьи 56 Конституции Российской Федерации принимается судом, не уполномоченным в силу закона на рассмотрение данного дела, что является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.

Разрешение дела с нарушением правил подсудности не отвечает и требованию справедливого правосудия, поскольку суд, не уполномоченный на рассмотрение того или иного конкретного дела, не является, по смыслу части 1 статьи 46 и части 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации, законным судом, а принятые в результате такого рассмотрения судебные акты не обеспечивают гарантии прав и свобод в сфере правосудия.

В соответствии с пунктом 6 части 1 статьи 24.5 КоАП РФ производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при истечении сроков давности привлечения к административной ответственности.

Принимая во внимание обстоятельства дела, а также вышеуказанные правовые положения, учитывая, что срок давности привлечения гражданина к административной ответственности по части 1 статьи 12.26 КоАП РФ истек и возможность направления дела на новое рассмотрение утрачена, постановление мирового судьи судебного участка N 3 и решение судьи городского суда отменены, производство по делу об административном правонарушении - прекращено на основании пункта 6 части 1 статьи 24.5 КоАП РФ в связи с истечением сроков давности привлечения к административной ответственности.

При этом иных оснований для прекращения производства по настоящему делу, в том числе по доводам жалобы гражданина, не установлено.