Ивановский областной суд

в составе:

председательствующего судьи А.В. Замазкина,

при секретаре М.,

с участием:

прокурора Краснова С.В.,

адвоката Лебедевой О.В., ордер N,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу защитника осужденной адвоката О.В. Лебедевой на приговор Пучежского районного суда Ивановской области от 03 апреля 2019 года в отношении

К., <данные изъяты>, ранее не судимой,

осужденной за совершение преступления, предусмотренного частью 2 статьи 219 УК РФ, к наказанию в виде 2 лет лишения свободы с применением положений статьи 73 УК РФ условно с испытательным сроком на 2 года, с возложением обязанностей согласно приговору.

Приговором разрешен гражданский иск потерпевшей ФИО2

С К. в пользу ФИО2 взыскан материальный ущерб в размере 45.433 рублей, а также сумма компенсации морального вреда в размере 230.000 рублей.

Заслушав доклад председательствующего, мнение защитника о том, что приговор подлежит отмене по доводам апелляционной жалобы, суждение прокурора о законности и обоснованности приговора, суд апелляционной инстанции

К. осуждена за нарушение требований пожарной безопасности, будучи лицом, на котором лежала обязанность по их соблюдению, что повлекло по неосторожности смерть ФИО9 при обстоятельствах, описанных в приговоре.

Преступление совершено 15 октября 2017 года.

Обстоятельства совершения преступления подробно изложены в приговоре.

К. виновность в совершении преступления не признала полностью.

С приговором не согласилась защитник осужденной, адвокат О.В. Лебедева, подала на него апелляционную жалобу, в которой указала, что:

- как видно из описательно-мотивировочной части приговора, на основании совокупности исследованных доказательств суд пришел к выводу о том, что допущенное К. нарушение требований п. 92 "Правил противопожарного режима в РФ", утвержденных постановлением Правительства РФ от 24.04.2012 г. N 390 "О противопожарном режиме", находится в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями в виде смерти ФИО9 Так, из существа обвинения следует, что именно ФИО9 перенес по просьбе К. газовый баллон из квартиры ФИО10 в квартиру К., после чего, находясь в помещении туалета ее квартиры, отсоединил пустой баллон и подключил указанный вновь принесенный баллон к редуктору, соединенному резиновым шлангом с газовой плитой;

- согласно показаниям К. на лестничной площадке она встретила ФИО9, которого попросила помочь ей донести баллон в ее квартиру, на что ФИО9 согласился, принес ей газовый баллон в квартиру и предложил помощь в его замене. К. поинтересовалась у ФИО9, умеет ли он менять баллоны, на что он ей сообщил, что делает это на протяжении длительного времени и у него есть инструмент. После чего ФИО9 сходил в свою квартиру за инструментом - ключом и вернулся, чтобы заменить баллон у К. Все это время К. находилась на кухне, не видела, что делал ФИО9 с газовыми баллонами. В какой-то момент К. услышала шипение и гудение, почувствовала сильный запах газа. Она сразу крикнула ФИО9, чтобы он закрыл баллон, и попросила внучку покинуть квартиру, так как испугалась, что ребенок может отравиться. Через 1-2 минуты ФИО9 вышел из туалета и пошел в сторону кухни, в этот момент произошел взрыв в виде сильного хлопка с сопровождением пламени. В результате данного происшествия в жилом доме, квартире К. были повреждены стены, ФИО9 и сама К. получили ожоги. Показания К. не противоречат объяснениям самого ФИО9, оглашенным в ходе судебного следствия, а также не противоречат и показаниям иных свидетелей, данных, как в ходе судебного следствия, так и оглашенных в судебном заседании. Таким образом, из показаний свидетелей (непосредственных очевидцев) ФИО5, ФИО6 и ФИО7 следует, что они видели, что из газового баллона, который находился в коридоре квартиры у входной двери, выходил газ, а вентиль на данном газовом баллоне был не закручен, также из показаний этих свидетелей следует, что данный газовый баллон не был наполнен газом;

- в приговоре суд принимает показания потерпевших, свидетелей, подсудимой в качестве доказательств и оценивает их как непротиворечащие обстоятельствам дела, находит их объективными, последовательными, соответствующими друг другу и обстоятельствам дела. Однако, в приговоре суд в описательно-мотивировочной части указывает, что ФИО9 присоединил газовый баллон, принесенный от ФИО10 в квартиру К., что противоречит показаниям свидетелей, которые утверждают, что полный газовый баллон не был подсоединен, вентиль на нем был закрыт, на кране накручена пробка, что исключает в принципе утечку из данного баллона газа в случае отсутствия неисправности у баллона (данная неисправность исключена заключением эксперта N от 15.03.2018 года), второй же баллон, находившийся в коридоре квартиры, напротив лежал на полу в горизонтальном положении с открытым вентилем и издавал характерное для выхода газа шипение. Таким образом, утверждение суда об утечке газа из баллонов, хранящихся в квартире К., в корне противоречит обстоятельствам дела, поскольку утечка могла быть лишь из одного баллона, манипуляции с которым производились именно ФИО9;

- из показаний К., данных в судебном заседании и признанных судом в качестве доказательств по делу, следует, что именно ФИО9 предложил К. услугу по замене газового баллона, а также то, что К. в момент утечки газа просила ФИО9 покинуть квартиру, однако последний отказался. В абз. 11 л. 19 приговора суд указывает, что доводы защиты о том, что ФИО9 сам предложил К. заменить газовый баллон, опровергаются показаниями К., ФИО10, объяснениями ФИО9 Однако данные выводы противоречат доказательствам, исследованным в судебном заседании, в том числе и показаниям К., указанным в приговоре, а также показаниям ФИО10. Объяснения погибшего ФИО9 не содержат полной информации о произошедшем, в части противоречат показаниям свидетелей, которые утверждают, что принесенный баллон не был подсоединен, кроме того, данные объяснения с ФИО9 брались в больнице, куда он поступил в тяжелом состоянии, что также ставит под сомнение объективность, точность и полноту таких объяснений;

- с выводами суда, обосновывающими, по мнению суда, виновность К. во вменяемом ей деянии, указанными в абз.1 л.18 приговора, нельзя согласиться по следующим основаниям: как следует из абз.1, 2 л. 18 приговора: "Нарушение правил пожарной безопасности выразилось в том, что подсудимая К., являясь собственником квартиры, небрежно отнеслась к исполнению своих обязанностей по соблюдению требований пожарной безопасности, вопреки установленному запрету хранить газовые баллоны, хранила у себя в квартире газовые баллоны с пропаном, использовала их в бытовых целях и допустила утечку газа, что повлекло за собой взрыв газовоздушной смеси. Неосторожность в форме небрежности суд усматривает в том, что, нарушив вышеуказанные требования, К. не предвидела наступления общественно опасных последствий в виде причинения смерти, хотя при должной внимательности и осмотрительности должна была и могла их предвидеть". Т.е. таким образом, суд указывает на наличие причинно-следственной связи между нарушениями требований пожарной безопасности К. и смертью ФИО9 Однако, сам потерпевший ФИО9 также является субъектом правоотношений, на которого также распространяют свое действие и "Правила противопожарного режима в РФ", и ФЗ "О пожарной безопасности" и иные требования и правила в области пожарной безопасности. У ФИО9 также была обязанность соблюдать установленные требования в области пожарной безопасности, как и у иных жителей данного многоквартирного дома. Именно ФИО9 своими действиями допустил утечку газа из баллона, а вовсе не К. Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05 июня 2002 года N 14 "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении чужого имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем" при решении вопроса о виновности лица в нарушении правил пожарной безопасности, повлекшем наступление последствий, предусмотренных статьей 219 УК РФ, судам необходимо выяснять, в чем конкретно состояло ненадлежащее исполнение либо невыполнение данных правил, имеется ли причинная связь между допущенными нарушениями и наступившими последствиями, и указывать на это в приговоре со ссылкой на конкретные пункты правил пожарной безопасности, которые были нарушены;

- согласно п. п. 139 - 140 раздела 14 Постановления Правительства РФ от 06.05.2011 г. N 354 "О предоставлении коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов" (вместе с "Правилами предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов"), продавец обязан ознакомить потребителя, который самостоятельно осуществляет транспортировку приобретенного газового баллона, с правилами безопасности при его транспортировке, а также с правилами безопасности при замене пустого баллона и сделать соответствующую отметку в журнале учета. Вместе с газовым баллоном продавец обязан передать потребителю кассовый и товарный чеки, в которых помимо обязательных сведений указываются номер газового баллона, масса газа в баллоне, цена товара и дата продажи, товарный чек также должен содержать подпись лица, непосредственно осуществляющего продажу. Одновременно с товаром потребителю передается текст правил по безопасному пользованию газом в быту. Согласно п. 6.25 раздела 6 Приказа Министерства строительства и ЖКХ РФ от 5 декабря 2017 года N 1614/пр "Об утверждении Инструкции по безопасному использованию газа при удовлетворении коммунально-бытовых нужд", лица, осуществляющие управление многоквартирными домами, оказывающие услуги и (или) выполняющие работы по содержанию и ремонту общего имущества в многоквартирных домах, собственники (пользователи) домовладений и помещений в многоквартирных домах не должны: самовольно без прохождения специального инструктажа или без подачи соответствующей заявки в специализированную организацию осуществлять замену порожних баллонов СУГ, а также подключать баллоны СУГ к бытовому газоиспользующему оборудованию. Согласно п. 7.3.1. ГОСТ Р 54982-2012 "Системы газораспределительные. Объекты сжиженных углеводородных газов. Общие требования к эксплуатации. Эксплуатационная документация" техническое обслуживание и ремонт групповых и индивидуальных установок СУГ, а также замена в них баллонов должны производиться в соответствии с ГОСТ Р 54982. Замена баллонов в групповых и индивидуальных установках СУГ может производиться потребителями газа самостоятельно после прохождения ими инструктажа по правилам безопасного пользования газом в быту. В нарушение вышеуказанных нормативно-правовых актов, правил, ФИО9., не обладая специальными навыками, не пройдя в установленном порядке инструктаж по правилам безопасного пользования газом в быту, самоуверенно принял решение, заверив К. о наличии навыков в замене газовых баллонов, заменить газовый баллон в квартире К. При этом, ФИО9 был нарушен ряд правил при оказании данной услуги К., а именно: при отключении пустого баллона от газовой плиты необходимо: закрыть все краны на газовой плите; закрыть вентиль на баллоне, вращая его по часовой стрелке до упора; отсоединить регулятор давления от баллона, учитывая, что накидная гайка имеет левую резьбу; навернуть на штуцер вентиля заглушку с прокладкой, установить на горловину баллона защитный колпак и вынести баллон из помещения к месту его хранения;

- однако, как установлено в судебном следствии, свидетелями был обнаружен отсоединенный ФИО9 газовый баллон, который лежал на полу в коридоре в квартире К., при этом вентиль на данном газовом баллоне закрыт не был и из него выходил газ. Кроме того, данный газовый баллон, отсоединенный ФИО9, не должен был оставаться в квартире К., поскольку порожние газовые баллоны хранились в хозяйственных постройках вне жилого дома, сама К. никогда не хранила отсоединенные газовые баллоны в квартире. Таким образом, ФИО9 были грубейшим образом нарушены инструкции по безопасному пользованию газа, правила замены газового баллона, то есть ФИО9 проявил халатную небрежность при замене газового баллона;

- в судебном заседании установлено и подтверждено совокупностью доказательств, что только ФИО9 в момент произошедшего имел доступ к газовому баллону. Следствием утечки газа стали действия ФИО9, который нарушил правила безопасности (не закрыл вентиль, не вынес баллон за пределы квартиры и т.д.) при замене данного баллона. При надлежащем исполнении всех действий ФИО9, перечисленных в инструкциях по замене СУГ, данного события (утечки газа именно из этого баллона и именно при таких обстоятельствах, что и повлекло взрыв) не могло произойти, что явно указывает на наличие причинно-следственной связи между халатными действиями погибшего и на отсутствие такой связи между нарушениями правил противопожарного режима К. и наступившими последствиями;

- в настоящем уголовном деле действия К., выразившиеся в нарушении правил пожарной безопасности, не были необходимым условием случившейся утечки газовоздушной смеси и взрыва, как следствие смерти ФИО9 Однако оценки действиям потерпевшего ФИО9 судом дано не было, доводы защиты в этой части полностью проигнорированы;

- таким образом, обжалуемый приговор подлежит отмене в связи с тем, что изложенные в нем выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, что, в свою очередь, привело к неправильному применению уголовного закона и вынесению обвинительного приговора;

- в ходе судебного следствия сторона защиты указывала на допущенные органом предварительного расследования нарушения уголовно-процессуального закона. Судом данные доводы защиты были опровергнуты. Выводы суда, опровергающие доводы защиты в данной части, немотивированны и полностью искажают смысл доводов о нарушении уголовно-процессуального закона в ходе предварительного следствия. Так, сторона защиты, указывая на порядок и время, затраченное на ознакомление с рядом экспертиз, а также на время, затраченное на ознакомление с материалами дела, указывала не просто на короткие сроки, а на то обстоятельство, что при формальном подписании вышеперечисленных протоколов фактического совершения данных процессуальных действий произведено не было. Вывод суда о том, что после окончания следственных действий все потерпевшие были уведомлены об окончании следственных действий, опровергается материалами уголовного дела, процессуальными документами, исследованными в ходе судебного следствия и показаниями следователя ФИО8 Так, из вышеуказанных документов и из показаний следователя следует, что на протяжении двух дней, а именно 3, 4 сентября 2018 года следователь находился в г. Балашиха Московской области, где проводил необходимые процессуальные действия с К. Однако, следователь физически не мог уведомить потерпевших об окончании следственных действий 03.09.2018 года, поскольку находился на значительном расстоянии от места нахождения потерпевших;

- таким образом, данное уведомление, равно как и заявления потерпевших об отказе от ознакомления с материалами уголовного дела, могли появиться в материалах уголовного дела лишь после приезда следователя в г. Юрьевец Ивановской области из г. Балашиха Московской области, куда он прибыл только 05 сентября 2018 года;

- при указанных выше обстоятельствах, материалы уголовного дела были представлены К. в непрошитом и непронумерованном виде, либо перепрошивались после ознакомления, что также является нарушением уголовно-процессуального закона. Кроме того, сведения, содержащиеся в протоколе ознакомления с материалами дела также не отвечают действительности, поскольку при указанных выше обстоятельствах в данном протоколе не могло быть указано количество листов дела, поскольку в деле отсутствовала часть документов;

- то есть фактически все документы процессуальных действий, касающиеся выполнения требований ст. 217 УПК РФ, имеют признаки фальсификации;

- 04.09.2018 года был составлен протокол ознакомления с материалами уголовного дела. Данный протокол датирован 05.09.2018 года (запись о данной дате имеется на всех страницах данного протокола, также отражено и в обвинительном заключении). Время ознакомления с 16-00 до 18-30, при этом и следователь и К. и свидетель указывают на то, что фактически ознакомление начато позднее ввиду задержки защитника. Таким образом, ознакомление с 4 томами уголовного дела, содержащего большой объем экспертиз, протоколов допросов большого количества свидетелей и потерпевших, было проведено менее чем за два часа с учетом подписания протокола ознакомления с материалами уголовного дела. При этом в судебном заседании сама К., следователь и свидетель пояснили, что данный протокол составлялся именно 04 сентября 2018 года. Сам следователь пояснил, что дата, видимо, внесена ошибочно. Однако, в материалах уголовного дела имеется указанное выше уведомление потерпевших об окончании следственных действий, где также указана планируемая дата 05 сентября 2018 года. Внесение таких дат следователем было произведено умышлено, для создания ложной видимости проведения вышеуказанных процессуальных действий в соответствии с требованиями УПК РФ и для создания видимости соблюдения прав К. при осуществлении в отношении нее уголовного преследования;

- все вышеперечисленные обстоятельства указывают на формальный подход следователя к проведению процессуальных действий и к реализации прав обвиняемой, данные действия не влекли реальной реализации прав К. при уголовном преследовании в отношении нее, а, следовательно, все составленные таким образом протоколы процессуальных действий не могут считаться допустимыми доказательствами по уголовному делу. Существенное процессуальное нарушение является препятствием для рассмотрения дела, которое суд не может устранить самостоятельно;

- в соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат обязательному доказыванию обстоятельства, в число которых входит событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) и виновность лица в совершении преступления. Согласно ч.ч. 3 и 4 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в его пользу, а обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. К. не предвидела возможности наступления смерти ФИО9 так как не могла предполагать, что ФИО9 допустит ряд халатных действий при замене баллона в ее квартире, что приведет к утечке газовоздушной смеси и последующему взрыву. К. находилась в равном положении с потерпевшим ФИО9 При таких обстоятельствах в деяниях К. отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 219 УК РФ. Сторона защиты считает, что нельзя ставить в вину К. тяжкие последствия, наступившие не от ее противоправных действий, а от неверных действий самого погибшего, поскольку объективное вменение запрещено уголовным законом;

- кроме того, в резолютивной части обвинительного приговора должны быть приведены решения суда по каждому из вопросов, указанных в статьях 308 и 309 УПК РФ, при этом суд проигнорировал в приговоре вопрос о распределении процессуальных издержек.

Прокурором на апелляционную жалобу защитника поданы возражения, в которых он указывает на свое согласие с приговором, не подлежащим отмене или изменению по доводам апелляционной жалобы.

Потерпевшей ФИО2 также поданы письменные возражения на апелляционную жалобу защитника.

Выслушав участников уголовного судопроизводства и исследовав материалы дела, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Суд апелляционной инстанции отклоняет доводы защиты о том, что по делу на досудебной стадии уголовного судопроизводства допущены нарушения процессуального законодательства, которые повлияли на существо судопроизводства, либо исказили его суть.

Органом предварительного следствия перечень последовательных процессуальных действий, направленных на завершение предварительного следствия, выполнен в строгом соответствии с законом.

Как справедливо замечено защитником в жалобе, осуществление уголовного судопроизводства подчинено процедуре, установленной действующим УПК РФ, что прямо в нем закреплено (части 1 и 2 статьи 1 УПК РФ).

Суд апелляционной инстанции указывает, что процедура должна соблюдаться в каждом случае и на любой стадии уголовного судопроизводства.

Требование закона об ознакомлении с материалами уголовного дела К. следователем выполнены в полном объеме. Это подтверждается материалами уголовного дела.

Как следует из материалов дела, 03 сентября 2018 года потерпевшие были уведомлены об окончании следственных действий. При этом нахождение следователя ФИО8 в период времени между 03-04 сентября в служебной командировке в г. Балашиха не исключает того, что указанный документ был им составлен по факту, он имеет исходящие реквизиты. Заявления потерпевших, поданные в порядке статьи 215 и 216 УПК РФ, адресованы именно следователю и датированы не им, а потерпевшими.

Суд апелляционной инстанции указывает, что УПК РФ предоставляет участникам судопроизводства возможность реализовать свое право на ознакомление с материалами уголовного дела, а не возлагает на них соответствующую обязанность, что следует из нормативного смысла положений части 1 статьи 216 УПК РФ.

К. вместе с защитником уведомлена об окончании предварительного следствия 03 сентября 2018 года, о чем составлен соответствующий протокол, подписанный как осужденной, так и защитником. Ставить под сомнение выполнение данного процессуального действия следователем нет оснований. Данный протокол содержит пояснительные надписи, выполненные К., а также ее защитником.

В протоколе об ознакомлении с материалами уголовного дела отдельно указано, что оно предоставлено защитнику и обвиняемой в прошитом и пронумерованном виде, с указанием количества листов в каждом из четырех томов. В протоколе отдельно отмечено, что с материалами уголовного дела К. и защитник ознакомлены, без каких-либо ограничений по времени.

Доводы защиты об ошибке в датировании процессуального действия судом в приговоре проанализированы. Это обстоятельство правильно признано не влияющим на существо самого произведенного действия, финализирующего стадию предварительного следствия. В связи с этим доводы апелляционной жалобы о том, что материалы дела были предоставлены в непрошитом и непронумерованном виде, или эти манипуляции производились уже после подписания протокола обвиняемой и защитником, беспочвенны, суд апелляционной инстанции отклоняет их как измышления.

Таким образом, обязанность, возложенную на сторону обвинения в лице следователя, которая закреплена в положениях статьи 217 УПК РФ, предоставить материалы законченного уголовного дела для ознакомления следователь выполнил.

Механизм реализации права обвиняемой на ознакомление с материалами уголовного дела, длительность последнего, определяется стороной защиты, исходя из избранной адвокатом и обвиняемой тактики, что находится, как за рамками контроля следственных органов, так и оценки суда, при отсутствии установления фактов злоупотребления правом или ненадлежащего оказания защиты, чего по делу не имелось.

При этом, заявление изначально стороной защиты ходатайства об особом порядке уголовного судопроизводства не свидетельствует о нарушении прав лица, привлекаемого к уголовной ответственности на защиту, такая форма судопроизводства предусмотрена законом, а следовательно, не может в принципе свидетельствовать о нарушении чьих-либо прав, между тем порядок судопроизводства в итоге определяется в рамках уже судебной процедуры.

Доводы о том, что обвиняемой было предоставлено мало времени на ознакомление с результатами проведенных по делу экспертиз, суд апелляционной инстанции отклоняет как несостоятельные. Они противоречат отраженному в протоколе заявлению обвиняемой о том, что с делом она ознакомлена в полном объеме, без ограничения во времени и с участием защитника.

Кроме прочего, судебная стадия уголовного судопроизводства не препятствует его участникам обращаться с просьбами о дополнительном ознакомлении с теми или иными материалами уголовного дела.

Доводы о нарушении со стороны следователя процессуального закона при предъявлении обвинения К., со ссылками на показания свидетеля ФИО3, суд апелляционной инстанции отклоняет. Из показаний указанного свидетеля следует, что данное следственное действие имело место в действительности. Из постановления о привлечении в качестве обвиняемой установлено, что постановление объявлялось, а текст его прочитан лично обвиняемой. Эти действия осуществлены в присутствии адвоката.

Таким образом, суд апелляционной инстанции отклоняет доводы апеллятора о наличии нарушений норм уголовно-процессуального закона, исказивших суть уголовного судопроизводства или препятствующих осуществлению права на защиту.

Переходя к анализу существа приговора, суд апелляционной инстанции отмечает, что фактические обстоятельства произошедшего взрыва газо-воздушной смеси и гибели ФИО9 не оспариваются никем, в том числе и стороной защиты, и объективно следуют из совокупности доказательств, приведенных в приговоре.

Приведенная в приговоре совокупность доказательств, правильно оцененная судом первой инстанции, является достаточной для признания вывода суда первой инстанции о виновности К. в совершении преступления верной.

Оценивая совокупные доводы апелляционной жалобы о внутренних противоречиях приговора: выводов, сделанных судом первой инстанции, показаниям допрошенных лиц, суд апелляционной инстанции отклоняет их, как несостоятельные.

Как следует из описательно-мотивировочной части приговора, суд принял показания потерпевших и свидетелей в качестве доказательств виновности К. только в части, нашедшей свое подтверждение.

При таких обстоятельствах, показания перечисленных в жалобе лиц о том, что новый баллон, принесенный от ФИО10, не был подключен, не нашли своего подтверждения и суд обоснованно, со ссылками на доказательства, посчитал опровергнутыми материалами уголовного дела.

В частности, из показаний К. в судебном заседании следует, что ФИО9 начал менять баллон, когда что-то зашипело. При этом ФИО9 подтверждал на вопросы К. о том, что уже производит смену баллона, а "шипение" это часть процесса.

Из пояснений ФИО9, которые приняты судом в качестве допустимого доказательства, следует, что замена баллона им была произведена, и он находился в подключенном состоянии в туалете. Эти обстоятельства не противоречат протоколу осмотра места происшествия, в ходе которого установлено, что при входе в помещение туалета со стены свисает резиновый шланг, на конце которого имеется газовый редуктор.

Таким образом, противоречий в приговоре, влияющих на выводы о виновности К. в совершении преступления, в данной части суд апелляционной инстанции не усматривает.

Доводы жалобы о том, что утечка газа вообще не происходила в квартире К., противоречат приведенным материалам дела и тем же показаниям осужденной о том, что она слышала характерное шипение, после чего произошел взрыв. При этом данные обстоятельства происходили в ходе замены газового баллона.

Доводы защиты, усмотревшей несостоятельность вывода суда о том, что именно по просьбе К. ФИО9 менял ей баллон с газом, суд апелляционной инстанции отклоняет как несостоятельные.

Из показаний К. следует, что о том, что заменить баллон может именно ФИО9, ей пояснила ФИО10 и предложила его об этом попросить. В любом случае вся деятельность ФИО9 по замене газового оборудования была связана с имевшейся именно у К. необходимостью в последнем. Действия ФИО9 выполнял в квартире К., препятствий этому она не чинила.

При таких обстоятельствах, оспоренный защитником вывод суда является правильным.

Выводов, влияющих на доказанность совершенного преступления или его квалификацию, не подтвержденных доказательствами по делу, приговор не содержит.

Суммируя доводы апелляционной жалобы об отсутствии: нарушений К. правил противопожарной безопасности, а также причинно-следственной связи между действиями осужденной и смертью ФИО9, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Государством посредством нормативного регулирования в области жилищного законодательства и правовых норм, регулирующих порядок соблюдения противопожарной безопасности, установлены правила, соблюдение которых всеми участниками правоотношений в указанных сферах в полной мере позволяет исключить негативные последствия, связанные с бытовой эксплуатацией газового оборудования.

Часть 4 статьи 17 Жилищного кодекса РФ обязывает лиц, пользующихся жилым помещением, соблюдать требования пожарной безопасности.

По материалам уголовного дела установлено, что К., не имея зарегистрированного права собственности на жилое помещение - <адрес>, однако приобретя ее фактически, осуществляла в отношении данного имущества полномочия по владению и пользованию данным объектом недвижимости.

Нормативное единство положений статей 34 и 38 Федерального закона от 21.12.1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" устанавливает, что граждане обязаны соблюдать требования пожарной безопасности и несут ответственность, вплоть до уголовной, за нарушение требований пожарной безопасности, будучи не только титульными собственниками имущества, но и лицами, уполномоченными владеть, пользоваться или распоряжаться имуществом.

Пункт 91 "Правил противопожарного режима в Российской Федерации", утвержденных постановлением Правительства РФ от 25.04.2012 г. N 390 "О противопожарном режиме", прямо запрещает хранение баллонов с горючими газами в... квартирах, а из пункта 92 указанных Правил следует, что газовые баллоны для бытовых газовых приборов (в том числе кухонных плит, водогрейных котлов, газовых колонок), за исключением 1 баллона объемом не более 5 литров, подключенного к газовой плите заводского изготовления, располагаются вне зданий в пристройках (шкафах или под кожухами, закрывающими верхнюю часть баллонов и редуктор) из негорючих материалов у глухого простенка стены на расстоянии не менее 5 метров от входов в здание, цокольные и подвальные этажи.

Таким образом, судом сделан верный вывод о том, что К., являясь фактическим владельцем квартиры, расположенной в многоквартирном доме, нарушила требования пожарной безопасности и прямые запреты при эксплуатации газового оборудования, установленные в отраслевом подзаконном нормативном акте, утвержденном постановлением Правительства РФ.

Ссылки жалобы о том, что осужденная не прошла соответствующего инструктажа о порядке использования газового оборудования, судом апелляционной инстанции во внимание не принимаются, как не имеющие юридического значения.

Нормативно-правовые акты в РФ действуют на всей территории государства и находятся в открытом информационном доступе для граждан, в связи с чем, их формальное незнание не освобождает как от обязанности их выполнения, так и обязанности нести ответственность за их нарушение.

По указанной же причине суд отклоняет доводы апелляционной жалобы о том, что предоставляющая газобаллонное оборудование организация не выполнила в полной мере требования об информировании осужденной о пользовании баллонным оборудованием.

Кроме того, из показаний свидетеля ФИО4 следует, что при приобретении газового баллона выдается товарный чек, на обратной стороне которого указаны сведения о правилах безопасного обращения с данным предметом.

Таким образом, судом первой инстанции не только верно установлено, что К. допущены нарушения правил пожарной безопасности, но и со ссылкой на специальные нормативные акты, к которым отсылает уголовный закон, ввиду бланкетности нормы статьи 219 УК РФ, указано, в чем именно состояли данные нарушения.

Как следует из материалов уголовного дела и подтверждено проведенными по делу экспертизами, в квартире N произошла вспышка газо-воздушной смеси, а причиной горения газо-воздушной смеси стала утечка газа в квартире N Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы причиной смерти ФИО9 явились термические ожоги площадью 35-40% поверхности тела с развитием ожоговой болезни, сопутствующие заболевания только явились фоном данного состояния.

Таким образом, суд пришел к правильному выводу о том, что смерть ФИО9 стала следствием произошедшего в квартире К. взрыва газо-воздушной смеси.

Апеллятором верно указано, что погибший не имел должных навыков в области замены газового оборудования и нарушал, занимаясь этим в квартире К., установленные правила и требования ГОСТов в указанной сфере, при соблюдении которых, возможно, взрыва и не произошло бы. Вместе с тем, эти обстоятельства правового значения не имеют.

Утверждение апеллятора о причинно-следственных связях, приведших к смерти ФИО9, связанных именно с его действиями, ошибочно.

Юридическая конструкция состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 219 УПК РФ, предполагает материальный состав преступления, то есть уголовно квалифицируемый состав преступления образуется только при наличии общественно опасного последствия в виде причинения смерти человеку по неосторожности.

В связи с изложенным, установление причинно-следственной связи является необходимым условием для наличия данного преступления.

Речь идет об установлении того, что наступившие общественно опасные последствия в виде смерти ФИО9 порождены данными нарушениями К. в области соблюдения правил пожарной безопасности.

Суд апелляционной инстанции указывает, что причинная связь, как вид детерминации, представляет собой взаимосвязь явлений, при которой одно явление определяет (детерминирует) появление другого, то есть причиной и условием наступления преступного последствия выступает исключительно действие или бездействие субъекта преступления.

Вся последующая самостоятельная деятельность ФИО9 по замене газового оборудования в квартире К. стала возможной лишь в связи с ее обращением и по факту прямого нарушения ей правил пожарной безопасности, в принципе запрещающей размещение газовых баллонов в жилом помещении.

Таким образом, именно это игнорирование осужденной нормативных правил исполнило роль необходимого условия и стало собственно причиной последствий.

В настоящем случае сама причина в силу внутренне присущих ей продуцирующих свойств воспроизвела последствие.

Таким образом, суд пришел к правильному выводу о том, что между нарушениями правил пожарной безопасности К. и смертью ФИО9 имеется наличная прямая и единственная качественно определяющая произошедшее причинно-следственная связь.

При этом неосторожная форма вины К. в виде небрежности по отношению к последствиям в виде смерти ФИО9 судом установлена верно.

Действия осужденной по части 2 статьи 219 УК РФ судом квалифицированы верно.

Ревизируя приговор в отношении К. на предмет законности и справедливости назначенного наказания, суд апелляционной инстанции отмечает следующее.

Уголовно-правовая трактовка принципа справедливости в УК РФ изложена в статье 6 и определяет, что наказание, применяемое к лицу, совершившему преступление, должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (часть 1).

Суд первой инстанции, применяя уголовный закон, данный принцип реализовал с учетом как совершенного К. преступления, так и ее личности.

Суд учел все характеризующие К. сведения и обстоятельства: К. совершила преступление средней тяжести. Она не судима, по месту жительства характеризуется положительно, к административной ответственности не привлекалась, пенсионерка по возрасту, имеет заболевания.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание К., суд первой инстанции обоснованно учел: активное способствование раскрытию и расследованию преступления в стадии предварительного следствия, состояние здоровья К., а также то обстоятельство, что ей самой в результате взрыва был причинен вред здоровью, признание вины на стадии предварительного следствия, пожилой возраст.

Суд апелляционной инстанции указывает, что судом в качестве смягчающих наказание приняты обстоятельства, не только обязательные к таковому в силу закона (часть 1 статьи 61 УК РФ), но и иные обстоятельства (часть 2 статьи 61 УК РФ), что указывает на их учет по существу, без какого-либо формализма по отношению к наказанию, назначенному осужденной.

Применительно к фактическим обстоятельствам и общественной опасности совершенного преступления, оснований для смягчения категории тяжести преступления суд первой инстанции не имел.

Учет определенных в законе смягчающих обстоятельств предоставил осужденной преференции при назначении наказания, что выразилось в применении положений части 1 статьи 62 УК РФ при назначении наказания.

Объективно оценив обстоятельства, характеризующие как степень общественной опасности совершенного преступления средней тяжести, так и личность осужденной, суд обоснованно не усмотрел каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью осужденной, ее поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления. Оснований для применения положений статьи 64 УК РФ при назначении К. наказания у суда не имелось.

Назначенное наказание в виде лишения свободы, с учетом условного порядка его отбывания, избранного судом, в качестве достаточного для достижения целей назначения наказания, суд апелляционной инстанции полагает правильным, а возложенные обязанности адекватными указанным целям, преследуемым уголовным законом при назначении наказания.

Назначив за совершение преступления наказание, не являющееся максимальным по санкции, а также определив условный порядок его исполнения, суд первой инстанции реализовал на практике в отношении К. принцип гуманизма, закрепленный в статье 7 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции считает назначенное К. наказание соответствующим требованиям статьи 60 УК РФ, а потому справедливым. Чрезмерно суровым оно не является.

Исковые требования потерпевшей в материальной части разрешены верно, обоснование принятому решению в приговоре приведено.

В части компенсации морального вреда, согласно положениям статьи 151 ГК РФ, если гражданину он причинен (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Соответствующая мотивировка по вопросу иска в приговоре присутствует, так, судом отмечено, что вина К. в причинении смерти по неосторожности ФИО9 доказана, что является основанием для возникновения права компенсации морального вреда. Дифференцируя в совокупности обстоятельства совершения преступления, причиненные страдания потерпевшей, суд, следуя требованиям закона, принял во внимание данные обстоятельства и степень вины К., в связи с чем сумма иска была уменьшена относительно первоначально заявленной. С учетом того, что правовая категория морального вреда в части установления соответствия денежного эквивалента компенсации, восстанавливающей нарушенное право, является оценочной, суд в приговоре привел мотивы, обосновывающие не только необходимость удовлетворения иска в части компенсации морального вреда, но и суммы указанной компенсации, применив при оценке суммы иска категории разумности и справедливости.

Довод о том, что суд в приговоре не разрешил вопросов, связанных с распределением процессуальных издержек, не является основанием для изменения приговора. Этот вопрос может быть разрешен в порядке исполнения приговора.

Руководствуясь изложенным и статьями 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

Приговор Пучежского районного суда Ивановской области от 03 апреля 2019 года в отношении К. оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника осужденной, адвоката О.В. Лебедевой - без удовлетворения.

Настоящее постановление может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, предусмотренном Главой 47.1 УПК РФ.